Алексей Чадаев
Версия для печати

Апология вертикали

Хранителем и единственным источником суверенитета является национальная элита, а не демократическое большинство населения. Единственный реальный источник власти президента — это Фридманы и Ходорковские, Сечины и Устиновы, Сурковы и Павловские — все актуальное "боярство"

По свежим следам президентского выступленияПослание Президента РФ Федеральному Собранию породило массовое недоумение. Комментаторы, безотносительно к своей позиции в политическом спектре, продемонстрировали единство в своем бессилии совместить с реальностью президентские призывы. Президент, как показалось многим, говорил так, как будто мы находимся где-то в начале 2003 года. Вся его риторика звучала так, как будто бы с тех пор ничего не произошло, если не считать 60-летнего юбилея Победы.

И это означает, что его опять не услышали — несмотря на то, что в этот раз язык Послания был совсем уж простым и некнижным. Впрочем, простым он может показаться только на первый взгляд...

Что я понял из Послания Президента? Фразеология о строительстве демократии, если ее воспринимать вне контекста (т.е. "из 2003 года"), выглядит заклинаниями эпохи позднего коммунизма. Тогда над страной висели слова о верности ленинским идеалам — пустые оболочки мертвых, ссохшихся от старости смыслов; сегодня так же или почти так же воспринимаются слова о демократии.

Однако в 2005 году слова о демократическом и европейском выборе России звучат совершенно иначе, чем в 2003-м. Идея "строить демократию" в то время, когда по градам и весям кочует оранжевая банда строителей ее же — это, если хотите, акт гражданского мужества. Биться за фразеологию и лексику, плотно закрепленную в общественном сознании за революционным мейнстримом — задача практически неподъемная. Особенно если твои "строительные рабочие", с которыми ты эту демократию строишь — вот они, сидят в Мраморном зале, слушают и хлопают: Грызлов, Миронов, Фрадков, Устинов, Сечин и иже с ними. Эти построят, да.

Что означает этот "суверенный европейский выбор"? Фактически, он означает: да, у нас те же ценности, что и у "них", но мы их реализуем сами, отдельно и самостоятельно. Президент отказывается признать поражение этой модели — "демократия без демократов", "гайдаризм без Гайдара", "евроинтеграция без Европы" и т.п.; она остается его путеводной звездой. Для него это — формула суверенитета, единственно возможный путь на котором предполагается обрести актуальность, не утратив самостоятельности.

Но в том-то и дело, что ценности не висят в безвоздушном пространстве идей, они всегда имеют конкрентного "собственника" — даже если это такие ценности, как "демократические" и "гуманистические". И пытаться пользоваться этими ценностями, избежав расплаты с их владельцам — затея безнадежная. Идея же оспаривать это право владения — затея безнадежная вдвойне.

На практике же именно эта модель и приводит к подражательству, провинциализму и изобретению велосипедов. "Гайдаризм без Гайдара" — это лишенный энергетики, выхолощенный, разжиженный либерализм: можно назвать его "социальным", можно на менеджерском сленге "неэффективным", а можно и "импотентным" — по сути это все одно и то же: он не работает. В отличие от "подлинного", который какой ни есть звериный, а все же концептуально цельный и настоящий.

То же самое и с "демократией без демократов". Возмутительно, не правда ли: какие-то странные люди "присвоили" себе монополию на демократию, и от ее имени указывают всем как жить. А почему, собственно? Почему мы не можем выгнать их в шею и построить настоящие демократические партии на условиях свободной конкуренции? А вот не можем, в том-то и дело: как ни строй, все "Единая Россия" получается. Потому что на самом деле демократами не становятся — демократов назначают. Кто? Те, кто владеет ценностями демократии.

В этом смысле куда продуктивнее было строить, как в былые годы, какую-нибудь вертикаль власти. Вот "вертикаль" — это наша эксклюзивная ценность, правами на нее обладает президент России и более никто. А, следовательно, все, что делается от ее имени, отсылает в конечном счете к ней же. Да, это было непонятно "снаружи", но в ценностном смысле абсолютно прозрачно. А если все же строить не вертикаль, а демократию, то будь добр — "отвечай за базар", по самому большому ценностному счету: подлинная демократия — это и западные фонды, и транснациональные корпорации, и независимые магнаты, и размываемый глобализацией государственный суверенитет. А так, чтобы и рыбку съесть, и на качелях покачаться — нет, не выйдет: в лучшем случае придется делать "Крепость Россию" с абсолютной свободой внутри периметра железного забора.

Следствием ценностного провала является дефицит жесткости государственного мышления. Собственно, здесь-то и кроется формула того шизофренического раскола сознания, который мы зримо ощутили, прослушав Послание Президента. Слабость государственной воли камуфлируется пафосом — но пафос, лишенный конкретного содержания, воспринимается как сотрясание воздуха.

Формула раскола выглядит примерно так. Да, мы строим демократию, либеральную экономику, интегрируемся в мировые структуры и переходим с доморощенных стандартов на международные — этим нас заклинал президент. Но мы также хотим остаться собой, сохранить независимость и суверенитет как нация и как власть, правящая от ее имени — этим он тоже нас заклинал. Но в том-то и проблема, что в сегодняшней ситуации это вещи несовместимые: в глобализированном мире народ, т.е. демократическое большинство, просто технически не в состоянии исполнять возложенные на него функции базового суверена — быть источником какой-либо особой национальной субъектности. "Нация" есть продукт, результат работы других, внешних по отношению к себе и транснациональных агентов — и, кроме того, объект управления с их стороны. Иначе говоря, демократия не является более наиболее мощным из существующих оснований суверенитета — наоборот, она есть вещь, суверенитету противоположная. Либо ты суверен и самовластный "монарх" — либо ты лишь проводник воли "народа", который, в свою очередь, тоже является проводником чьей-то еще воли. Либо твой источник власти — в истории и культуре твоей страны, либо он — в воле актуального (и манипулируемого извне) большинства.

То есть на самом деле хранителем и единственным источником суверенитета является национальная элита, а не демократическое большинство населения. Это последнее как раз таки — потенциальный ресурс десуверенизации страны. Если есть элита, ценностно-ориентированная "здесь" — значит, она способна построить любую (в т.ч. и "демократическую") процедуру власти. Нет ее, или внутри нее есть ценностный раскол — значит, можно строить все что угодно, все равно на выходе получится "Единая Россия"...

Президент в своем Послании апеллировал непосредственно к "большинству", и заклинал нас "демократией". В то время как единственный реальный источник его власти — это Фридманы и Ходорковские, Сечины и Устиновы, Сурковы и Павловские — все актуальное "боярство" (включая сюда и "опальное"). Только они "прописаны" в структуре сегодняшнего социума, и только им есть всерьез что терять, защищая его от слома. Мобилизовать же знаменитое "путинское большинство" на его защиту — дело абсолютно нереальное. По крайней мере, до тех пор, пока весомая или значительная его часть не будет как следует "прописана" в путинском "буржуинстве" — так, чтобы человек мог говорить: я на своем месте, и буду защищать это место и этот порядок вещей до последнего.

Если совсем просто, то тезис выглядит так: чтобы построить систему власти ("демократию", если угодно), нужно вначале построить внятную, устойчивую и ценностно-обусловленную социальную иерархию. Равенство — это производная от неравенства, а не наоборот. Иначе говоря, постройте уже, как обещали, хоть какую-нибудь зримую и бесспорную для всех вертикаль, а уж потом говорите о демократии.

Если, конечно, хотите сохранить государство.

 

Источник: «Русский журнал»

Актуальная репликаО Русском АрхипелагеПоискКарта сайтаПроектыИзданияАвторыГлоссарийСобытия сайта
Developed by Yar Kravtsov Copyright © 2016 Русский архипелаг. Все права защищены.