Версия для печати

Российский национальный проект. Ответ на угрозы ксенофобии и терроризма

То, что государству нужны идеи, понятные и разделяемые абсолютным большинством граждан, — бесспорно. Но какие?

В основании современного и исторически состоятельного государства можно обнаружить много притягательных идей, позволяющих гражданам становиться единой нацией, настоящей опорой не только "территориальной целостности" страны, но ее моральной мощи и культурной энергетики. На мой взгляд, необходимым — даже критическим — условием дальнейшего успешного развития нашей страны является консолидация российского общества вокруг единого национально-государственного проекта. В феврале прошлого года в Чебоксарах, во время одной из рабочих встреч по проблемам межнациональных и межконфессиональных отношений, президент РФ В.В. Путин в ясной форме сформулировал суть этого проекта. Его смысл — в тезисе о реальности и исторической обоснованности единой российской многоэтничной нации. Научной интеллигенции и политически активным гражданам России понравилась эта идея. Но вот противникам сильной России — нет.

Чем яснее сегодня понимание необходимости общегражданского национального проекта для будущего нашей страны, тем отчетливее становятся процессы, бросающие прямой вызов самой его возможности. Я говорю о росте ксенофобии и, в частности, ксенофобии "внутренней", обращенной к целым этническим и конфессиональным категориям граждан России.

Два поля борьбы за гражданскую солидарность

Назову без обиняков два основных процесса, которые, как мне представляется, провоцируют ксенофобию, являются предпосылками — именно лишь предпосылками — втягивания страны в опасный исторический вираж. Это военные действия и миграционные процессы.

Продолжающийся кризис на Кавказе — результат прежде всего внутренних процессов в нашей стране и ее конкретном регионе. Никакое международное террористическое спонсорство не имело бы шансов в течение такого времени поддерживать очаг нестабильности, если бы не было внутренних факторов, способствующих этому.

Бесланское преступление — организованная акция людей, которые обещают нам, гражданам России, десятилетия террора. Эти люди считают себя кавказцами, они претендуют даже на какое-то "моральное лидерство". Они, к сожалению, не понимают, что их действия есть скатывание Кавказа шаг за шагом к тому, что люди во всем мире начинают воспринимать наш край как место, где совершаются средневековые по своей жестокости преступления.

Нам нужно встретить этот вызов. Самое главное — нужно найти внутренние силы, отторгающие всякую форму какой бы то ни было солидарности с этими людьми и политическими мотивами их злодеяний.

Трагедия в Беслане — напоминание тем, кто еще не определился с выбором, кто еще питает иллюзии по поводу перспектив и возможных последствий вытеснения России с Кавказа и кто еще "сидит на двух стульях", днем пребывая гражданином России, ночью или за домашними стенами деятельно потакая ненависти ко всему, что с нею связано.

Пусть знают все, кто прямо или косвенно помогает или сочувствует террористической сети, кто "объясняет" стратегию этой сети какими-то моральными резонами, кто еще обнаруживает "национальное достоинство" и "честь" в этих деяниях, что они являются соучастниками преступления. Никогда они не смогут повести за собой кавказцев, никогда не смогут победить их отечество — Россию.

Сочувствие, поддержку, солидарность с бесланчанами проявила вся страна, миллионы наших сограждан. Именно в такой солидарности рождается нация. В этой солидарности — не только простые человеческие чувства, но и политическая воля, осуждение терроризма, решимость противостоять ему.

Но я хочу спросить, разве все просто в российском "тылу" нашей кавказской борьбы — борьбы кавказцев — граждан России за ее политические и национальные интересы на Кавказе? Уже не раз возникает вопрос: осознается ли очевидный рост фобий и этнически сфокусированного насилия в стране как серьезная угроза, или же проявления ксенофобии и криминальные выходки "бритоголовых" трактуются как молодежные издержки национального "возрождения" и "консолидации"? Осознается ли, что эти выходки подрывают саму несущую конструкцию российского национально-государственного проекта как многоэтничного целого? Почему сегодня на уровне ряда региональных властей можно встретить политику игнорирования самой проблемы роста ксенофобии и невольную лояльность к ее проявлениям?

Главная проблема мне видится именно в том, каким образом отмобилизованы ресурсы государства и общества для должного ответа этой новой угрозе России — ресурсы властные, организационные, культурные? Уязвимость современных межнациональных отношений отчасти состоит в том, что отдельные локальные события могут иметь значительно более масштабное "эхо". Но в современной национальной политике нельзя идти за событиями, нельзя строить политику в режиме их ожидания или пожарно-оперативного реагирования на уже происходящие чрезвычайные события. Особенно чувствительно это проявляется на Кавказе, где я работаю и где риски для национальной политики наиболее высоки. Именно здесь Россия встречается с наиболее острыми проблемами общероссийской гражданской консолидации. И именно здесь национальный успех новой России может быть продемонстрирован нагляднее и важнее всего.

Ксенофобия — угроза стабильности

Убежден в том, что ксенофобия, в любой ее форме и направленности, должна быть объявлена угрозой для национальной безопасности страны и получать должный властный отпор, столь же решительный, каким стало противодействие террористической и сепаратистской угрозе.

Прежде всего нужно объединиться всем политикам в том, что мы не собираемся строить Россию как худо-бедно устойчивый конгломерат регионов и оставшееся после распада СССР соединение народов в границах РФ. Мы ведь хотим видеть Россию как сильную историческую, политическую и духовную конструкцию, такую национальную общность, которая обретает самостоятельное ценностное измерение "сверх" и даже "поверх" взаимных интересов или экономического прагматизма. Если в современной России не работать над этой конструкцией, а ею может стать только единая гражданская нация, открытая и привлекательная для того, чтобы люди и этнические общности стремились "восходить" к ней, если не работать над этим, риск разъединения страны будет сохраняться даже при успешном экономическом развитии отдельных регионов и страны в целом. Для такой работы нужна именно выверенная комбинация политической прагматики и идеологии.

Сегодня целый комплекс процессов — социальных, миграционных, демографических — формирует известные "зоны риска" для российского общегражданского проекта. Упомяну расслоение между регионами страны — расслоение, которое в изрядной мере носит искусственный характер и само провоцирует нежелательную миграцию. Борьба с бедностью как общефедеральная задача должна быть оснащена комплексом мер, нацеленных на недопущение региональной концентрации бедности. Необходимо уйти от рисков, связанных с формированием внутри страны известной глобальной проблемы Север-Юг, или Запад-Восток, которая начинает провоцировать возникновение различных заградительных спецстатусов для отдельных регионов.

Нужно понять, что фобии лишь отчасти являются — именно лишь отчасти — реакцией на миграционный шок. Но сами масштабы миграции обозначают критическую меру межрегионального расслоения внутри самой страны, расслоения по возможностям заработков и соответственно по уровню доходов населения.

Миграция — угроза или фактор единства?

Считаю, что нынешняя динамика межэтнических процессов — как на федеральном уровне, так и в ряде регионов — требует серьезного уточнения того набора политических, организационных и культурных проектов, которые призваны укреплять единую гражданскую нацию в качестве прочного основания единства страны. Этим проектам сегодня, на мой взгляд, недостает последовательности и настойчивости.

Что касается ксенофобии, проблема борьбы с нею связана не с дефицитом законов, призванных стоять на страже прав человека и охранять его от дискриминации. Дело в их неприменении, в неэффективности законов, в издержках правоприменительной и судебной практики. Преступления, имеющие очевидный общественный резонанс как связанные с ксенофобией, получают судебную оценку как бытовое хулиганство. И это преступления, рассчитанные на общественный резонанс и потому несущие не только ситуативное практическое насилие своим конкретным жертвам, но насилие массовое и символическое — по адресу значительно более широкой аудитории. Такие дела не заканчиваются и не исчерпываются отдельным судебным приговором. Законодательному корпусу в нашей стране — как на федеральном, так и на региональном уровне — нужно обратить внимание именно на это. Как представляется, только в самое последнее время эта проблема начинает получать более адекватную оценку, однако данный сдвиг не соответствует масштабу самого явления ксенофобии.

Иная задача связана с тем, что нельзя допускать, чтобы дискриминационная практика, допускаемая самими государственными службами, получала возможности подзаконного "прикрытия" в решениях региональных исполнительных или законодательных инстанций. Эта задача прямо касается проблемы миграции внутри страны. Законодатель и госслужащий должны защитить права граждан России на свободу выбора места жительства и места применения своих талантов: речь идет о правах "внутренней миграции", то есть о правах граждан России, которые иной раз оказываются чуть ли не в положении гастарбайтеров в пределах территории своей страны. Права этих граждан должны быть защищены как перед местными властями и работодателями, так и перед иностранной рабочей силой. На мой взгляд, стоит продумать комплекс мер, направленных на сдерживание процессов межрегионального расслоения в уровне доходов и, как следствие, в образе жизни локальных обществ.

Особое внимание нужно обратить на внутриполитическую ситуацию в регионах. Образно говоря, идея единой российской гражданской нации должна прийти в регионы не только в исторически важных и актуальных заявлениях президента России, но в поведении всей вертикали исполнительной власти и, что особенно важно, представительных ассамблей в регионах Федерации. Не будем закрывать глаза и на существующую проблему "этнического диспаритета" в некоторых региональных представительных ассамблеях. Полагаю, что использование определенных возможностей пропорциональной избирательной системы на региональном уровне позволит политическим партиям более ответственно и чутко подойти к формированию своих "партийных списков" и поправить ситуацию.

Нужно сказать, что на местах, в регионах, существует дефицит именно организационного проводника государственной идеологии — проводника, чья деятельность была бы сосредоточена вне государственного аппарата и вне ведомственных соподчинений. Слабость неправительственных организаций особенно заметна в том, что касается разворачивания общенациональной идеи — идеи российской гражданской нации. Эта идея не должна "утонуть" в бюрократической циркуляции бумаг и кадровых должностей внутри госаппарата.

В этой связи не грех бы подумать о стратегиях ведущих политических партий в регионах, о мощном общероссийском движении, сконцентрированном в равной мере на концептуальном и оперативном отражении угроз общенациональному будущему страны. Политические партии сегодня, если не кривить душой, еще слабо проявляют себя в качестве необходимой формы конструктивного давления как на региональные власти, так и на само общественное мнение по актуальным вопросам строительства общегражданской российской нации. Одновременно, сети гражданских объединений также пора преодолеть известные слабости отечественных правозащитных организаций, чья активность в сфере межэтнических отношений до сих пор не может освободиться от былых диссидентских клише.

История пишется сегодня

Очевидна и необходимость качественных изменений в информационной и образовательной сферах — во всем, что касается формирования исторического и политического сознания молодежи. Эти сферы должны быть насыщены компетентными и убедительными продуктами, отражающими российское мировосприятие, в частности, российское восприятие самих кавказских народов, их российский исторический выбор, соответствующие этому выбору интересы и акценты. В последние годы история оккупирована штудиями, которые отражают иной выбор и которые стремятся навязать синдром "исторической вины" России на фоне собственного "несостоявшегося величия". Не секрет, что идеология сепаратизма питается назойливо-пристрастными описаниями Кавказской войны XIX века, полностью игнорирующими тот факт, что Кавказ был присоединен к России во многом усилиями самих кавказцев. Хотел бы привлечь внимание к элементарным учебникам, которые позволили бы определиться с выверенной, компетентной и политически ответственной оценкой событий прошлой и новейшей истории Кавказа.

Уникальность России, как государства и как цивилизации, — в характере соединения разных народов и территорий. Каждый из ее народов должен сохранить возможности, оставаясь самим собой, быть частью великого целого. Убежден в том, что новый проект государства по формированию российской многоэтничной нации должен быть не только обоснован, объяснен и проработан. Он должен быть реализован государством с использованием всех имеющихся возможностей.

Эти проблемы требуют рассмотрения на самом авторитетном государственном уровне. Полагал бы своевременным и актуальным созвать заседание Государственного Совета, где руководители субъектов Российской Федерации смогли бы в реалистичной форме рассмотреть всю совокупность вопросов государственного проекта укрепления российской гражданской нации, а также противодействия ксенофобии как угрозе национальной безопасности.

Одновременно Федеральное Собрание могло бы уделять внимание мониторингу применения законодательства в сфере борьбы с ксенофобией и разжиганием межнациональной розни, оценить то влияние, которое практика судебного противостояния ксенофобии, а также ее информационное сопровождение оказывают на становление российской гражданской нации.

Не только Федеральному Собранию, но и вновь создаваемой Общественной палате можно было бы подумать о формировании своего рода государственного заказа ведущим научным учреждениям гуманитарного профиля, а также медиаструктурам, контролируемым государством. Они могли бы составлять проекты исследовательского, образовательного, информационного характера, в которых задача формирования толерантного сознания должна быть поднята до уровня приоритета государственной национальной политики.

 Александр Дзасохов, президент Республики Северная Осетия — Алания

Источник: "Российская газета"