Главная ?> Авторы ?> Градировский -> Этнический фактор в нациостроительстве
Версия для печати

Этнический фактор в нациостроительстве

Настоящая статья первоначально писалась для лиц, принимающих решения, поэтому имела две части: «Что необходимо знать» и «Что необходимо делать». Автор предпочел сохранить структуру текста, изложив свои мысли в несколько иной стилистике.

Что необходимо знать

Во-первых, чрезвычайным является не то, что доля русского населения в будущем будет уменьшаться — чрезвычайно то, сколь велика она оказалась в результате распада СССР.

В 1991 году Россия внезапно стала гомогенной страной, русский этнический компонент составил порядка 82%. Но при этом ни в СССР, ни в Российской империи доля русского населения не превышала 55%[1].

Разница, которая спутала все карты, лишь в том, что в другие исторические периоды Россия увеличивала свою гетерогенность за счет присоединения земель, а вместе с ними и инородного населения, а сегодня эта же самая гетерогенность пришла вслед за стягивающимся к историческому ядру (Московии) русским населением.

То, что происходит в последнее десятилетие с Россией, можно охарактеризовать как возвращение на круги своя. Фактически русская система стремится к равновесию, исторически сложившемуся балансу, при котором доля русских никогда не была столь огромна, и Россия никогда не полагала себя собранной на принципах этнического государства. Следовательно, существующая этническая гомогенность является для России делом непривычным, чудаковатым и временным.

Отсюда следует вывод, что беспокойство нужно выражать не по поводу падения доли русского населения в России, а по поводу падения уровня межэтнической и, конкретно, русской комплементарности, которой славилась и с помощью которой прирастала Россия, а также падения способности к ассимиляции, интеграции и натурализации[2].

Считается, по крайней мере, после Льва Гумилева, что, покуда уровень пассионарности русского этноса был высоким, ассимиляция инородцев происходила довольно успешно. Комплементарные русским этносы (финно-угорские и тюркские народы Поволжья и Европейского Севера, чуваши, украинцы и белорусы) ассимилировались быстро и безболезненно, не комплементарные (народы Северного Кавказа, Прибалтики, Центральной Азии) замыкались и самоизолировались, не составляя конкуренции русским. Вместе с падением уровня пассионарности в ХХ веке снизилась и способность русского этноса к ассимиляции инородцев. Но возможно это не совсем так.

Способность к ассимиляции, как это не покажется странным, скорее всего, снижается по мере снижения потребности в ассимиляции. Завоевание и освоение новых территорий конечно же только на подъеме пассионарности и возможно — видимо отсюда создается впечатление, что пассионарность определяет способность к ассимиляции, но возможно мы имеем дело отнюдь не с причинно-следственной связью. Ведь после того как процесс формирования пространства переходит на стадию более глубокого его освоения, жесткие ассимиляционные процедуры с неизбежностью сменяются куда более мягкими — интеграционными. К этому рано или поздно приходят многие. К примеру, американцы, которые «от теории «плавильного котла» (melting pot), согласно которой из различных этносов выплавляется новая историческая общность — «американский народ», постепенно перешли к теории «салатницы» (salad bowl), предполагающей, что вновь прибывшие иммигранты не ассимилируются в англо-саксонской культурной среде Америки, а встраиваются в существующее общество, сохраняя свое своеобразие, по аналогии с салатом, состоящим из большого количества ингредиентов, наструганных и перемешанных в одно кулинарное блюдо»[3].

Анализ межпереписного периода позволяет говорить о вполне работоспособном механизме ассимиляции русской системы. Так, разница между данными текущего учета и полученными во время переписи (и особенно — скорректированными по методике Мкртчяна) свидетельствует о массовом — мы можем смело указать число в 1-2 миллиона человек — процессе смены идентичности в пользу русских. Не учтенная текущим учетом иммиграция, конечно же, имела место быть, но она в какой-то степени компенсировалась недоучтенной эмиграцией[4]. Разрыв в данных пришелся именно на тех, кто за текущий межпереписной период этнически переопределился[5].

Таблица 1.
Динамика численности русских по текущему учету и данным переписи населения 1989 и 2002 гг. (тыс. чел.)

Числен-ность по данным переписи 1989 г.

Изменения за 1989-2002 гг. (данные текущего учета)

Ожидаемая численность в 2002 г.

Полученная переписью численность

Численность с учетом корректировки*

Отклонения от данных текущего учета**

Общий прирост

Естественный прирост

Миграционный прирост

119865,9

-4979,1

-7978,9

2999,7

114886,8

115868,5

117141,4

2254,6

* С учетом корректировки, предпринятой Н.Мкртчяном (об этом см. ниже)
** Отклонения между динамикой численности русского народа по данным переписи с учетом корректировки и по данным суммарного прироста/убыли по данным текущего учета населения

Источник: расчеты Д.Богоявленского и Н.Мкртчяна.

Еще в XIX веке в Новороссии была распространена следующая поговорка, иллюстрирующая народное понимание того, что есть русский человек: «Папа — турок, мама — грек, а я — русский человек». Кстати, именно Новороссия — пространство от Одессы до Новороссийска — в те времена демонстрировала самый высокий прирост населения и впечатляющую ассимиляцию. Но не в великороссов. Начался, но был прерван большевиками, процесс формирования нового этнического субстрата, кристаллизующегося поверх русского, украинского, молдавского, еврейского, крымско-татарского, греческого, болгарского, ногайского и многих других начал, говорящего на русском суржике, развивающего отличную от центрально-русских и поволжских губерний культуру. И это была Россия. Все та же Россия, органично вписывающаяся в новый вмещающий ландшафт Северного Причерноморья.

Во-вторых. Тем не менее мы должны понимать, что российское общество перегружено переменами, наэлектризовано ожиданиями новых социальных катастроф, находится в ситуации растущего неравенства и утраты политического представительства — все это может быть интерпретировано в этнических и расовых терминах. В складывающейся ситуации даже такой фактор, как разная детность у представителей различных народов, начинает восприниматься в терминах агрессии[6].

Но у нас короткая память и мы забыли, что в имперский период все было наоборот. Тогда русский этнос только вступил в фазу демографического перехода, благодаря чему смертность начала резко падать, тогда как рождаемость оставалась на прежнем высоком уровне, а в некоторых случаях и росла. Трудно поверить, но те времена, когда русское племя росло гораздо быстрее (и в абсолютном, и удельном выражении), чем народы Северного Кавказа, Закавказья и Средней Азии, исторически не так уж удалено от нас.

Сегодня мы имеем дело с другой ситуацией, но далеко не катастрофической, как это хотят представить алармистские эксперты и политики.

Уровень толерантности — величина управляемая. И если правительство занимает однозначную позицию в этом вопросе, а силовые структуры перестают тайно или явно поощрять «точечные» вспышки насилия, ситуация может очень скоро пойти на поправку. Из истории расистской Америки мы знаем, что, когда элиты США приняли решение уйти от расовой идентичности государства, власти начали с университетов. Были применены войска, но задача была решена. Америка очень быстро стала меняться. Наш уровень неприятия «кавказцев» и «азиатов» — гораздо ниже, чем у Америки тех лет по отношению к афроамериканцам. Поэтому ссылки на общественное мнение с целью оправдания чьей-то личной ксенофобии не должны рассматриваться в качестве аргументов.

То, что ксенофобия часто носит виртуальный характер, легко понять, ознакомившись с рядом исследований. Так, в частности, масштабные исследования, проведенные в 2002 году в Приволжском федеральном округе[7], показали, что уровень толерантности в Оренбуржье с его высокими показателями миграционного обмена гораздо выше, чем в Республике Удмуртии, на практике почти не сталкивающейся с иммигрантами. В этой финно-угорской республике население не имеет никакого опыта проживания вне давно устоявшейся этнической среды. Все представления жителей республики — плод фантазий, слухов и медийных сплетен.

Независимые исследования по Краснодарскому краю показали, что уровень неприятия в отношении турок-месхетинцев не зависит от расстояния до мест их проживания. То есть люди, имеющие опыт и не имеющие никакого личного опыта общения и взаимодействия с турками-месхетинцами, одинаково не приемлют их. Последний факт указывает на то, что представления о народе (каким бы он ни был на самом деле) сформированы в виртуальном пространстве медиа и слухов.

В-третьих. Историческая, не отторгаемая функция русской социо-культурной системы — социо-культурная переработка. Причем не важно, населения, включаемого в состав империи путем присоединения земель (как это было на предыдущем шаге развития российской государственности) или путем входящего антропотока (как это есть и будет в ближайшей исторической перспективе).

Только так можно понять и принять переход от государственной концепции «собирания земель» к концепции «собирания народов». В залоге собирания народов придется переосмыслить и предыдущие исторические этапы. По крайней мере, множество присоединенных территорий были населены народами, с культурной более древней, чем московская и тем более санкт-петербургская, что не помешало нашим предкам осуществить проектную миссию.

Поэтому наши т.н. «государственники», пропагандирующие изоляционизм на почве ксенофобии, вовсе не государственники, ибо свои действия не соотносят с историческим горизонтом существования русской системы. Современный русский консерватор должен заботиться о восстановлении базового механизма русской системы: втягивании в свой состав нового человеческого ресурса, что означает чужое делать своим[8].

В-четвертых. Кому-то может показаться удивительным, но Россия способна нарастить этнокультурное разнообразие даже за счет внутренних ресурсов, без участия иммиграции — что и продемонстрировали результаты последней Всероссийской переписи 2002 года. По причине мобилизации этнического самосознания и даже несмотря на сопротивление ряда региональных и части центральной бюрократий процесс расширения номенклатуры народов набирал силы. Малочисленные этнические группы не оставляют попыток обрести статус, которого они были лишены в советские годы. Крупные этнические группы стараются сохранить свою численность, в том числе за счет ассимиляции малых субэтнических и близких им этнических групп.

Численность, а автоматически иерархия этнических групп меняется под воздействием четырех факторов: демографического (естественное движение), миграционного (механическое движение), идентификационного и административного (приписки, разного рода давление на активистов малых этнических групп, подкуп интеллигенции с целью повлиять на нее и через нее на выбор народа).

Так, мало кто из экспертов сомневается, что продемонстрированный прирост башкир, чеченцев, ингушей и ряда других кавказских народов — во многом результат административного вмешательства в процесс переписи 2002 года.

Не секрет и то, что быстрое сокращение численности украинцев в России, равно как и русских на Украине, произошло не столько в результате миграционного обмена двух стран и естественной убыли данных этнических групп, сколько в результате процесса переидентификации, особенно представителей смешанных семей, когда человек с пограничной идентичностью выбирает этно-маркер, ассоциирующий его с титульным этносом государства проживания.

Таблица 2.
Этнический состав населения России по данным переписей 1989 и 2002 гг.

Этнические группы

2002

1989

В % к 1989

Тыс.

%

Тыс.

%

Все население

145164,3

100,00

147021,9

100,00

98,74

Русские

115868,5

79,82

119865,9

81,54

96,67

Татары

5558,0

3,83

5522,1

3,76

100,65

Украинцы

2943,5

2,03

4362,9

2,97

67,47

Башкиры

1673,8

1,15

1345,3

0,92

124,42

Чуваши

1637,2

1,13

1773,6

1,21

92,31

Чеченцы

1361,0

0,94

899,0

0,61

151,39

Армяне

1130,2

0,78

532,4

0,36

212,28

Мордва

844,5

0,58

1072,9

0,73

78,71

Белорусы

814,7

0,56

1206,2

0,82

67,54

Аварцы

757,1

0,52

544,0

0,37

139,17

Казахи

655,1

0,45

635,9

0,43

103,02

Удмурты

636,9

0,44

714,8

0,49

89,10

Азербайджанцы

621,5

0,43

335,9

0,23

185,03

Марийцы

604,8

0,42

643,7

0,44

93,96

Немцы

597,1

0,41

842,3

0,57

70,89

Кабардинцы

520,1

0,36

386,1

0,26

134,71

Осетины

514,9

0,35

402,3

0,27

127,99

Даргинцы

510,2

0,35

353,3

0,24

144,41

Буряты

445,3

0,31

417,4

0,28

106,68

Якуты

444,0

0,31

380,2

0,26

116,78

Кумыки

422,5

0,29

277,2

0,19

152,42

Ингуши

411,8

0,28

215,1

0,15

191,45

Лезгины

411,6

0,28

257,3

0,18

159,97

Источник: расчеты В.Тишкова на основании опубликованных данных переписей населения 1989 и 2002 гг.

Сравним крупные народы России по темпам роста.

Таблица 3.
Рейтинг народов России по темпам роста (в % за межпереписной период).

Армяне

212,28

Ингуши

191,45

Азербайджанцы

185,03

Лезгины

159,97

Кумыки

152,42

Чеченцы

151,39

Даргинцы

144,41

Аварцы

139,17

Кабардинцы

134,71

Осетины

127,99

Башкиры

124,42

Якуты

116,78

Буряты

106,68

Казахи

103,02

Татары

100,65

Русские

96,67

Марийцы

93,96

Чуваши

92,31

Удмурты

89,10

Мордва

78,71

Немцы

70,89

Белорусы

67,54

Украинцы

67,47

Из таблицы 3 видно, что нарастание численности происходит за счет кавказских народов (причем первая десятка, кроме армян и отчасти осетин[9], — это народы мусульманской культуры), а основное выбытие — если исключить выезжающих на свою историческую родину немцев и сменяющих этническую идентичность белорусов и украинцев — за счет финно-угорских народов.

Однако есть несколько позиций, по которым точность отражения этнического портрета России может быть подвергнута сомнению. Прежде всего это вопрос счета населения в отдельных субъектах Федерации юга России — республиках Дагестан, Чечня, Ингушетия и Кабардино-Балкария. Так, старший научный сотрудник Лаборатории анализа и прогнозирования миграции ИНП РАН Никита Мкртчян считает, что в результате переписи население этих республик и их соседей, а соответственно, и России в целом было преувеличено почти на 1 миллион человек. И этот миллион, естественно, имеет свою национальность. Не случайно именно народы перечисленных республик продемонстрировали, если верить данным переписи, удивительно высокий прирост (см. таблицу 3). Он был выше, чем в предыдущий межпереписной период, даже с учетом его удлинения на 3,75 года (ведь переписи 1989 и 2002 гг. разделяют 13,75 лет).

Таблица 4.
Рост численности отдельных народов Северного Кавказа в межпереписные периоды 1979-1989 и 1989-2002 гг., %.*

Народы Северного Кавказа

1979-1989

1979-1989 (с пересчетом на более длительный межпереписной период)

1989-2002

Разница роста численности**

Ингуши

129,6

140,6

192,0

51,4

Табасаранцы

127,4

137,7

140,8

3,1

Лезгины

126,8

136,9

160,0

23,1

Балкарцы

126,7

136,7

138,4

1,7

Чеченцы

126,2

136,1

151,3

15,2

Даргинцы

126,6

135,7

144,4

8,7

Ногайцы

125,7

135,3

129,0

-6,3

Аварцы

124,1

133,2

149,7

16,5

Кумыки

122,7

131,3

152,4

21,1

Кабардинцы

121,1

129,0

134,7

5,7

Карачаевцы

119,5

126,8

127,8

1

Лакцы

116,2

122,3

147,3

25

Адыгейцы

114,6

120,1

104,6

-15,5

Абазины

114,5

120,0

115,0

-5

Осетины

114,3

119,6

128,0

8,4

Черкесы

113,9

119,1

119,2

0,1

*Сортировка таблицы осуществлена по 3 столбцу.
**Разница роста численности отдельных народов Северного Кавказа в межпереписные периоды 1979-1989 (с пересчетом на более длительный межпереписной период) и 1989-2002 гг., %.

Источник: расчеты Н.Мкртчяна[10] на основании опубликованных данных переписей населения 1989 и 2002 гг. с добавлениями.

Определим лидеров роста.

Таблица 5.
Разница в росте численности отдельных народов Северного Кавказа в межпереписные периоды 1979-1989 (с пересчетом на более длительный межпереписной период) и 1989-2002 гг., %.

Ингуши

51,4

Лакцы

25,0

Лезгины

23,1

Кумыки

21,1

Аварцы

16,5

Чеченцы

15,2

Даргинцы

8,7

Осетины

8,4

Кабардинцы

5,7

Табасаранцы

3,1

Балкарцы

1,7

Карачаевцы

1,0

Черкесы

0,1

Абазины

-5,0

Ногайцы

-6,3

Адыгейцы

-15,5

Нет сомнения в том, что ингушские власти во время переписи откровенно перестарались. С трудом можно поверить и в такое ускорение естественного прироста у ряда дагестанских народов и у ежедневно гибнущих и иммигрирующих за пределы страны чеченцев[11]. Зато в Карачаево-Черкесии и Адыгее перепись, видимо, была наиболее адекватна.

В связи с изложенной нами ситуацией Н.Мкртчян предпринял попытку корректировки данных всероссийской переписи. Что и сделал с учетом (1) выявленного двойного учета некоторых народов С.Кавказа и (2) распределения лиц, не указавших национальность во время переписи, в соответствии со структурой указавших национальность в том или ином регионе (т.е. не имеющие национальности в Москве, распределялись в тех же пропорциях, что и остальные москвичи, указавшие национальность).

В результате получился несколько отличный от опубликованного Росстатом этнический портрет населения России. «Прежде всего, доля русских в населении страны увеличивается с 79,8% до 81,2% (по переписи 1989 г. — 81,5%). Доля же 15 наиболее крупных народов Северного Кавказа в населении России сокращается с 4,1% до 3,5% (в 1989 г. — 2,8%). Состав первой «двадцатки» наиболее крупных народов России в результате такой корректировки не меняется, но многие народы Кавказа снижают свои ранговые позиции и общий вид ранжированного по численности ряда становится более похожим на ряд 1989 года»[12].

В следующей таблице сравним самые крупные народы России, попавшие в престижный клуб «миллионеров».

Таблица 6.
Сравнительный перечень «народов-миллионников» России по данным переписей 1989 и 2002 гг. с корректировкой по 2002 г.

1989

2002
(официальные данные)

2002
(корректировка Мкртчяна*)

Русские

119865,9

Русские

115868,5

Русские

117141,4

Татары

5522,1

Татары

5558,0

Татары

5586,0

Украинцы

4362,9

Украинцы

2943,5

Украинцы

2976,4

Чуваши

1773,6

Башкиры

1673,8

Башкиры

1676,9

Башкиры

1345,3

Чуваши

1637,2

Чуваши

1643,0

Белорусы

1206,2

Чеченцы

1361,0

Армяне

1140,9

Мордва

1072,9

Армяне

1130,2

Чеченцы

1123,7

* На наш взгляд, предлагаемая корректировка Мкртчяна, единственно, не учла завышенные данные по башкирам, полученные не без помощи административного ресурса.

Мы видим, что первые три позиции остаются неизменными. И в принципе изменить данную расстановку сил (к примеру, потеснить украинцев) может только реальная иммиграция из Китая или из Азербайджана (с одновременной легализацией уже накопленной незарегистрированной прослойки). Белорусов и мордву сменили чеченцы и армяне. Чуваши и башкиры по-прежнему будут сохранять свои позиции в списке «народов-миллионников». Есть шансы войти в это почетный список у аварцев (в особенности при включении в свой состав ряда малых близких народов Дагестана) и уже упомянутых азербайджанцев.

В-пятых. В связи с неточностями переписи северокавказский элемент был переоценен, а закавказский и центрально-азиатский — недооценен. Слухи же о гибели русского народа оказались явно преждевременными.

Напомним, что с учетом корректировки, проведенной Н.Мкртчяном, доля русского этноса упала с 81,5% до 81,2%. В принципе, это ничтожные изменения. Секрет такого неожиданного успеха в том, что сокращение абсолютной численности русского народа синхронизировано с общим снижением численности населения России, а потери в естественном движении вполне компенсируются миграционным и идентификационным приростом.

Наступающий этап развития русской системы будет характеризоваться этнически иным составом иммиграционного притока, и потому иммиграция будет играть все более значимую роль в развитии этнической структуры Российской Федерации. При этом ассимиляция обретает все большую роль в сохранении единства и сплоченности.

В региональном аспекте миграция в последние полтора десятилетия способствовала моноэтнизации населения в одних регионах (республики Северного Кавказа, Поволжья и Сибири), в других — как правило, центрах аккреции — усложнению этнической структуры населения (Московская и Питерская агломерации, Белгородская и Калининградская области, Краснодарский и Ставропольский край, Астраханская и Оренбургская области). Но нигде никаких катастроф не произошло. В большинстве (но не везде) этих регионов уменьшилась доля славянской компоненты (внутри которой доля русской выросла), а доля кавказской и центрально-азиатской увеличилась.

Таблица 7.
Этническая структура населения отдельных регионов России в 1989 и 2002 гг., в %

Годы

Русские, украинцы, белорусы

Азербайд-жанцы, армяне, грузины, абхазы

Народы Северного Кавказа

Народы Центральной Азии

Другие народы

г. Москва и Московская область

1989

95,0

0,7

0,2

0,2

3,9

2002

93,3

2,1

0,4

0,5

3,7

СПб и Ленинградская обл.

1989

94,5

0,6

0,2

0,4

4,4

2002

95,0

1,0

0,3

0,2

3,5

Белгородская область

1989

98,7

0,3

0,1

0,1

0,8

2002

98,5

0,5

0,1

0,1

0,8

Калининградская область

1989

94,2

0,5

0,2

0,2

5,1

2002

93,5

1,3

0,3

0,2

4,8

Краснодарский край и Адыгея*

1989

89,7

4,1

2,7

0,1

3,4

2002

88,1

5,9

2,8

0,1

3,2

Ставропольский край и Карачаево-Черкессия*

1989

80,9

3,1

11,9

0,6

3,5

2002

76,9

5,6

13,1

0,6

3,8

Оренбургская область

1989

77,5

0,3

0,2

5,3

16,8

2002

78,0

0,9

0,2

6,1

14,8

Астраханская область

1989

74,3

0,8

2,2

13,2

9,5

2002

71,4

1,6

3,0

14,6

9,4

Ростовская область

1989

94,6

1,9

1,0

0,2

2,3

2002

92,8

3,1

0,9

0,2

3,0

Волгоградская область

1989

92,7

0,6

0,8

1,8

4,0

2002

91,7

1,7

0,9

1,9

3,8

Самарская область

1989

86,5

0,4

0,1

0,7

12,4

2002

86,5

1,3

0,2

0,8

11,3

Саратовская область

1989

90,1

0,7

0,7

3,0

5,5

2002

89,4

1,7

0,8

3,1

5,0

* объединены ввиду отсутствия данных отдельно по Краснодарскому и Ставропольскому краям в 1989 году.

Источник: расчеты Н.Мкртчяна на основании опубликованных данных переписей населения 1989 и 2002 гг.

В-шестых, нужно помнить, что есть разные уровни этнической и даже расовой самоидентификации личности. Как об этом пишет Дмитрий Житин, карел, проживающий в деревне Олонецкого края, вполне естественно осознает себя карелом. Попадая в Москву и уж тем более на Кавказ, он вполне органично чувствует себя русским, а находясь за границами РФ — по праву именует себя «россиянином». Где-нибудь в Папуа-Новой Гвинее он будет ощущать себя европейцем, белым человеком. Следовательно, в зависимости от этнического окружения и степени его комплементарности человек абсолютно неосознанно выбирает соответствующий ситуации уровень самоидентификации. В принципе, управление таким сложным и вполне вольным ансамблем идентичностей есть сугубый предмет культурной политики. Сочетание культурной политики с политикой натурализации позволяет формировать такую социологическую единицу, как политическая нация.

Что необходимо делать

Принимая во внимание тот неоспоримый факт, что этнокультурное разнообразие и доля нерусского населения в РФ будет возрастать, целесообразно развернуть последовательную политику в области натурализации (работа с гражданством, национально-политической, равно гражданской идентичностью) и интеграции. Что потребует различения на уровне управления и умелого сочетания политик интеграции, адаптации, ассимиляции и натурализации.

А. НЕОБХОДИМЫЕ РАБОТЫ В ОБЛАСТИ НАТУРАЛИЗАЦИИ:

1. Признать право граждан на множественную этнокультурную идентичность. Институционализировать это право во время очередной Всероссийской переписи. (Речь идет о том, что огромное количество людей во время переписи вынуждены выбирать, кем они или их дети[13] являются в этническом плане, хотя в обыденной жизни, в быту они могут об этом и не задумываться, проживая в смешанных семьях, к примеру, русско-татарской, башкиро-чувашской или русско-чеченской.)

2. Не препятствовать культуре смешанных браков[14], легализуя идентичность ребенка в таком браке путем принятия им множественной этнокультурной идентичности в «обрамлении» гражданской. Брачность является наиболее четким индикатором и степени ассимиляционных процессов, и уровня комплементарности этносов, проживающих на одной территории. В России один из самых высоких в мире уровней этнически смешанных браков. Сам факт этого указывает, какими преимуществами располагает Россия, решая стратегическую задачу включения внутрь себя новых народов.

3. Одновременно с этим необходимо «тушить» время от времени вспыхивающий этнополитический дискурс, трансформируя энергию общин, диаспор, землячеств в практические мероприятия по нациостроительству (понимая под последним российское «nation state» и соответствующий формат гражданского общества), вкупе с общекультурным строительством.

4. Отказаться от политики институционализации и огосударствления этнического фактора, от всех форм документированной фиксации этнической идентичности. Иначе говоря, не должно быть документов с гербовой печатью, закрепляющих этническую принадлежность гражданина России (исчезновение из российских паспортов графы «национальность» — ранее проделанный шаг в нужном направлении)[15]. Укреплять нужно исключительно гражданство, наращивать престиж общероссийской национальной идентичности, подпитывая чувство причастности к политической нации россиян! Подчеркнуто увеличить значимость российского гражданства на фоне чужих гражданств и собственного вида на жительство. (К примеру, гражданин РФ должен иметь не только все более «почетную обязанность» пройти армейскую службу и не только право избирать и быть избранным, но и другие существенные, а не номинальные преимущества.)

5. В целом, необходимо сменить ключевую формулу конституирования этнополя страны, перейдя от формулы «многонациональный народ» к формуле «многонародная нация». Придется признать, что Конституция 1993 года унаследовала рудимент сталинской национальной политики. Приемлемая формула могла бы звучать как: «Мы — народы Российской Федерации, образующие политическую нацию россиян…».

К тому же «многонациональность», как верно отмечает Валерий Тишков[16], даже чисто лингвистически закрывает возможность рассмотрения Российской Федерации в качестве государства, спаянного общей национальной идеей, а россиян — как многоэтническую гражданскую нацию. Более того, многонациональность, просочившаяся в нашу Конституцию, фактически оставляет вопрос о праве наций на самоопределение открытым, закладывая мину замедленного действия под целостность Федерации.

6. Другими словами, национальное необходимо сделать рамочной, общероссийской, а не групповой, племенной идентичностью. Если мы этого не сделаем, нарастание этнического многообразия рано или поздно разорвет страну.

7. Необходимо жестко наказывать любые попытки сегрегации на этнической, расовой или религиозной почве. К сожалению, отдельные структуры неравенства мы унаследовали еще с царских времен, и с ними не только трудно бороться — их крайне сложно делать видимыми и обсуждаемыми фактами[17]. Этническая принадлежность независимо от того, «русский» ты или «не русский», не должна давать никаких «бонусов» или «штрафных баллов» ее носителям. Как личное дело каждого — верить ли ему в Бога и где молиться — в церкви, мечети или синагоге, так и этническая принадлежность гражданина России должна оставаться его сугубо внутренним делом.

8. Необходимо расширить само понимание того, что значит быть русским, и в частности — что значит быть русским в России. Необходимо бороться с сужением этого понятия до мифического фенотипического облика, определенного цвета кожи, «общеизвестного» звучания фамилии, пресловутой «чистоты крови». Нужно активно разрушать стереотипы, согласно которым невозможно быть русским с кавказской внешностью, мамой еврейкой или армянской фамилией. В этом смысле русское должно быть поднято до национального и оторвано от этнического. Или нам придется совсем в других границах за задворках Европы строить давно никому не нужное nation state.

9. Точно так же — и здесь мы можем согласить с В.Тишковым — следует изменить понимание категории «родной язык». Сегодня, к сожалению, под последним понимается язык родственной этнической группы, а в мировой практике — основной ежедневно используемый язык. Вслед за американцами полезно было бы различить «native language» и «mother tongue» — родной язык, на котором говоришь и думаешь, и т.н. материнский язык, то есть язык родителей. Такое изменение позволяет гораздо эффективнее осуществлять массовый переход на государственный язык иммигрирующей молодежи, не мороча ей головы «племенными» обязательствами. Русский язык — не собственность русских, а один из мировых языков делового, научного и проектного мышления. И он является конституирующим для русской системы.

Б. НЕОБХОДИМЫЕ РАБОТЫ В ОБЛАСТИ ИНТЕГРАЦИИ И АДАПТАЦИИ:

1. Избегать анклавного (компактного) расселения иммигрантов. Если мы хотим поддерживать высокий уровень интеграции и ассимиляции, нужно научиться создавать «расселенческие миксты»[18]. Особенно это касается геополитически значимых мест и центров экономического роста. К примеру, Дальний Восток, где ощутимо китайское присутствие в приграничных зонах, необходимо «разбавлять» народами, традиционно противостоящими китайской экспансии, — вьетнамцами и корейцами.

2. Картировать страну на предмет комплементарных зон для иммиграции граждан той или иной страны и этнической принадлежности.

Полагая первые два пункта нужно помнить, что административное управление здесь непригодно. Даже могущественный Советский Союз в брежневские времена направлял не больше 20% внутренней миграции. Необходимы косвенные методы управления.

3. Способствовать заселению «новожителей» в местах экономического роста, в местах активного создании новых рабочих мест. В сельской местности шансов на ассимиляцию практически нет: слишком высока консервативность всего крестьянского уклада и низка мобильность. Самые высокие темпы ассимиляции наблюдаются в местах, требующих наиболее интенсивных форм заимствования новых стандартов жизни.

4. Стимулировать внутреннюю мобильность граждан России. Та часть коренного населения, которая привыкла перемещаться по территории страны в практических целях продолжения учебы и делания карьеры, гораздо терпимее относится к иммигрантам.

5. Формировать «позитивный образ» россиянина, чтобы российская гражданская идентичность выигрывала у этно-национальной. Этот проект должен быть достаточно модернизированным и вместе с тем не отрываться от корней «питающих» его территории, культурных традиций народов, служащих ему основой. В мире много примеров успешного формирования гражданской идентичности поверх этно-национальной: США, Франция, Великобритания[19], Испания и т.п. Да и в дореволюционной России «русскими» становились не только русские по крови, а «православные», «все, кто участвовал в русской культуре», именно поэтому и численность русских на протяжении всей истории России определялась не столько уровнем рождаемости и процессами миграции, сколько пониманием содержания «русскости».

6. Создать и широко распространить методику «обучения русскому как второму языку»; она должна быть такой же технологичной и массовой, как TOEFL; а также — «Краткий курс гражданских прав и обязанностей», который, как легко предположить, станет полезным не только иммигрантам, но и большинству коренных жителей страны.


Автор благодарит Татьяну Лопухину, Дмитрия Житина, Ольгу Выхованец и Никиту Мкртчяна за целый ряд полезных замечаний и свежих мыслей.



[1] Так, по результатам переписи 1897 года, удельный вес великороссов в общей численности населения Российской Империи был немногим больше 44%, и не важно, что в границах современной Российской Федерации данный показатель составлял порядка 80%, — полагало себя имперское сознание русского человека не в границах современной РФ.

[2] Требует ответа вопрос: что на самом деле происходит? Мы имеем дело с объективным снижением уровня комплементарности или исключительно с субъективным восприятием ситуации, обусловленным кризисным состоянием общественного сознания?

[3] И как далее остроумно продолжает Дмитрий Житин: «Правда, есть основания полагать, что уже в недалеком будущем «американский салат» все больше будет напоминать мексиканскую бобовую похлебку, густо сдобренную соусом Uncle Ben’s и восточноазиатскими специями.»

[4] По оценкам Денисенко, основанным на статистических данных корреспондирующихся стран, масштабы эмиграции из России реально выше на 20%. (Денисенко М. Эмиграция из России по данным зарубежной статистики / Международная миграция населения: Россия и современный мир. Вып.8. Статистика и учет миграции населения. — Москва: "МАКС Пресс",)

[5] Схожие процессы происходили и в других странах, появившихся на останцах СССР, и везде смена идентичности преимущественно осуществлялась в пользу титульной нации, яркий пример — Украина.

[6] Это явление уже сильно мифологизировано — приходилось слышать, например, что в чеченских семьях в наше время по 5-7 детей.

[7] Итогом данных исследований стал доклад Полномочному представителю Президента в Приволжском федеральном округе «Государство. Антропоток. Развитие государственности в ситуации демографической трансформации». — НН., 2003 г.

[8] Тем более что этот базовый механизм — вещь совершенно естественная для русских, врожденная, наследуемая генетически. Если этот механизм столетиями воспроизводился спонтанным образом, безо всякой рефлексии, то как нужно было постараться, чтобы он стал давать сбои, чтобы его носители усомнились в своих возможностях, способностях, в своем предназначении?! (Из переписки с Татьяной Лопухиной.)

[9] Часть осетин являются мусульманами.

[10] Мкртчян Н.В. Влияние миграции на изменение этнического состава населения России и ее регионов: предварительная оценка итогов Переписи-2002. // Текст готовится к печати.

[11] Из: Мкртчян Н.В. «Влияние миграции…»: «Причина завышения численности населения Чечни и ряда других регионов России, по мнению В.Елагина (министр, в ту пору курирующий в правительстве РФ вопросы восстановления социально-экономической сферы Чеченской республики), в том, что "многие поселковые и районные власти заинтересованы в завышении численности своего населения", поскольку все социальные проблемы рассчитываются именно по этим данным. Об этом же пишет А.Черкасов (Мемориал): по его словам, припискам способствовали три фактора: 1) жители увеличивали число живущих в доме, страхуясь на случай зачисток; 2) правительство заинтересовано в завышении населения, чтобы обосновать завышенные запросы федеральным властям; 3) федеральный центр нуждался в иллюстрации стабилизации обстановки и аргументах для того, чтобы поскорее провести там выборы».

[12] Там же.

[13] Любопытный случай рассказал автору текста один из оренбургских переписчиков Всероссийской переписи 2002 года. Отец башкир и мать татарка долго и упорно спорили, как им записать свою дочь — по отцу или по матери. Никто не хотел уступать другому. Когда у переписчика не выдержали нервы и он, плюнув на все, решил уйти, родители в сердцах сказали: «Пиши — англичанка!» В ответ на недоумение переписчик услышал: «Она английский в школе учит…»

[14] Собственно хотелось бы написать жестче: поощрять культуру смешанных браков. Смешанные браки не так трудно сделать модными (особенно среди комплементарных этнических групп): не секрет, что нередко дети от смешанных браков внешне гораздо привлекательнее, чем потомство этнически однородных пар — чем не стимул?

[15] Здесь важно не перегнуть палку. Грубое и предвзятое наложение «табу» на всякое упоминание этнической принадлежности гражданина у многих меньшинств, как правило, активной творческой интеллигенции, вызовет лишь обиду и ответную реакцию против «унификации»: «Если я чувствую и ощущаю себя тувинцем, украинцем, татарином и etc., то почему я должен это скрывать?»

[16] Перспективы миграции и этнического развития России и их учет при разработке стратегических направлений развития страны на длительную перспективу. Доклад. — М.: ИЭПП, 2004.

[17] См. Градировский С., Малахова Е.: Противоречия статусности религиозных организаций и объединений / из сборника «Преодолевая государственно-конфессиональные отношения», НН, 2003 г.

[18] Исследование Арутюняна армян и азербайджанцев в Москве убедительно показывает, что эти два конфликтующих у себя на родине этноса демонстрируют в крупном мегалополисе ярко выраженное стремление к межнациональной идентификации и утрачивают многие элементы национальной культуры. И те, и другие становятся прежде всего столичными жителями, и собственная этническая атрибутика у них неизбежно вытесняется. По данным Арутюняна, среди москвичей 2/3 детей армян и 1/4 детей азербайджанцев не знают «своих» языков; у семейных армян доля национально-смешанных браков составляет 56%, у азербайджанцев — 30%, значительная часть их взрослых детей называют себя русскими. // Арутюнян Ю.В. О потенциале межэтнической интеграции в московском мегаполисе / Социологические исследования, №1, 2005, с.36.

[19] Есть данные, что после распада Британской империи устойчиво растут доля и абсолютное число британцев, которые не считают себя британцами, но англичанами, шотландцами, валийцами и т.д. — либо же европейцами. Так что, похоже, идентичность имперского типа удерживается только до тех пор, пока сохраняется сама империя, пока империя транслирует свои универсальные смыслы. Понятно, что остается открытым вопрос об универсальных ценностях, транслируемых Россией.

Источник: "Полит.Ру", 3 мая 2005 г.

Актуальная репликаО Русском АрхипелагеПоискКарта сайтаПроектыИзданияАвторыГлоссарийСобытия сайта
Developed by Yar Kravtsov Copyright © 2020 Русский архипелаг. Все права защищены.