Версия для печати

Мифология туризма

Мировые туристические потоки формируются во многом благодаря тщательно отработанным образам как отдельных центров международного туризма, так и того, что, собственно, является туризмом и отдыхом в целом, а также благодаря мифам, сложившимся вокруг рекреационной деятельности. Без того и без другого международный туризм просто не смог бы существовать. Но то, что благо для отрасли, недопустимо для профессионалов в области организации рекреации: последним следует четко отличать мифы от реальности туристического бизнеса.

Один из принципиальных мифов — это убеждение в том, что для полноценного отдыха обязательно нужно перемещаться в пространстве на значимые расстояния. Собственно говоря, именно на этом мифе и держится весь международный туризм. Отчасти по причине неадекватного восприятия этого мифа страдает сейчас рекреационный комплекс Крыма: организаторы и руководители туризма в Крыму выросли в твердой уверенности, что по-настоящему отдохнуть жители, скажем, Сибири и Дальнего Востока могут только здесь, для чего каждый год им нужно героически преодолевать тысячи и тысячи километров. И это кажется столь естественным и не требующим доказательств, что, когда вышеупомянутые жители суровых регионов государства Российского не прибывают на украинский полуостров за очередной порцией сервиса, близкого по качеству к отвратительному, это вызывает у местного населения состояние, близкое к шоку.

Однако превосходно отдохнуть можно и не покидая основного места жительства — нужно лишь сменить обстановку, занятия или их привычный распорядок. Рекреация есть изменение. Так, собственно, и поступают раз в год многие миллионы жителей Земли. Китайцы шумно, нередко с человеческими жертвами отмечают на протяжении двух недель Новый год. Мусульмане тихо и самоуглубленно празднуют Рамадан. Население Южной Америки буйствует на традиционных карнавалах. И никому из этих людей не приходит в голову, что их ежегодная рекреация неполноценна только потому, что реализуется в том же месте, где они постоянно живут.

Вероятно, многие из прежних потребителей крымских рекреационных услуг также нашли им вполне достойную и недорогостоящую замену поближе к местам своего основного проживания. Чем, скажите, плох отдых в Туве или Горной Шории? Разве Байкал — менее уникальный природный объект, чем Крымские горы? А какие альтернативы Крым может предложить рыбалке на Амуре? Лечебные же грязи в изобилии стали обнаруживаться повсюду, например, в Таджикистане. Так, в Гармской долине в настоящее время известны 150 минеральных источников, 18 грязевых и соленых озер. Пока здесь действует только один санаторий на 450 мест, но район бурно развивается и в некоторой перспективе, безусловно, превзойдет по степени рекреационной освоенности зону Сакского и Мойнакского озер. Да, в Таджикистане сложная геополитическая ситуация, но, сколь ни парадоксально, это не отрицательный, а положительный фактор. Вспомните произведения Лермонтова: освоение Северного Кавказа как курортного региона шло параллельно его завоеванию и усмирению.

В этой связи организаторам туризма в Крыму стоит подумать над некими новыми доводами в пользу отдыха на полуострове, более весомыми, нежели целебный крымский воздух южнобережья, напоенный выхлопными газами, загрязненные и плохо оборудованные пляжи ЮБК, дряхлый жилой фонд для «неорганизованных» туристов и «удобства на территории» для более организованных в финансовом плане. В настоящее время большинству потенциальных туристов, скорее, вряд ли понятно, зачем тратить время, деньги и усилия на преодоление тысяч километров, отделяющих их от не вполне благоустроенного полуострова с непредсказуемыми погодными условиями: многим надолго запомнится жаркое лето 1998 года…

Другой принципиальный миф — о том, что туризм требует уникальных природных условий, но климат и природные особенности не являются определяющими в развитии — или неразвитости — рекреационной отрасли. Пример Сингапура — яркое тому подтверждение. Изнурительный климат и практически полное отсутствие значимых природных ресурсов не помешали утверждению образа города-государства как «рая для туристов».

Организаторы рекреационно-туристической деятельности в Сингапуре ориентируются в основном на антропогенные объекты: тематические парки, этнические деревни, перманентные выставочные и торговые комплексы. Местные власти и специалисты реально озабочены необходимостью постоянно пополнять арсенал «рекреационных ресурсов» экваториального острова, и пока им удается решать проблему наилучшим образом. Об этом свидетельствует постоянно растущий поток иностранных туристов: в середине 1990-х их прибывало на остров примерно по 5,5 миллиона в год. Примечательно, что около 3/4 иностранных туристов составляли жители Западной Европы, Северной Америки, Австралии и Южной Африки — регионов, весьма удаленных от Сингапура, а проводил «средний» турист в городе всего 3,3 дня. (А это опровергает следующий миф — о том, что полноценным может быть только продолжительный отдых. Крым же, следуя ему, продолжает генерировать путевки по 24 «человекодня».) Объяснение сингапурскому феномену весьма простое — высокая степень транспортной доступности «туристского рая»: более 50 авиакорпораций обеспечивают стабильные маршруты, связывающие Сингапур со всем миром. Имидж «самого чистого города Земли» и агрессивный маркетинг организаторов и руководителей местной рекреационной сферы подкрепляются финансовой доступностью этих путешествий; результат — то, о чем Крым может только мечтать: устойчивый и устойчиво нарастающий поток иностранных туристов.

Еще один миф уверяет в высокой прибыльности туристического бизнеса и больших деньгах, в нем обращающихся. Мифический золотой (в последнее время — рублевый) дождь действительно производит впечатление на не обремененных наличностью жителей острова. Но никакого дождя нет. Более того, подобные явления вовсе не характерны для большинства направления рекреационной сферы.

Почему же столь многие государства столь упорно делают ставку на туризм? Может быть, дело не только в чистой прибыли?

Тирольский миф

Для корректного понимания ситуации стоит проанализировать перемены, происходящие в современной Западной Европе и проявляющиеся, например, в Австрии. Заключаются они в том, что рекреация играет все более важную роль в поддержании уровня освоенности территорий.

Только один пример: изменения в структуре хозяйства горно-альпийских районов, в частности, в Тирольском районе (долина Штубайталь). Со средних веков до начала ХХ века это был чисто сельскохозяйственный район. В основном населенном пункте долины Штубайталь — Нойтшифте — в 1923 году из 255 дворов 234 были крестьянскими. Сейчас число дворов, для владельцев которых сельское хозяйство стало побочным занятием, составляет 2/3 от общего числа. В пик туристского сезона население Нойтшифта увеличивается в три раза!

Такого рода примеров не счесть. После утраты определенных производственных или сельскохозяйственных функций мелкие населенные пункты обретают новую жизнь в качестве рекреационных центров. В них обнаруживаются — порой совершенно неожиданно даже для коренных жителей — замечательные рекреационные ресурсы, которые население начинает активно эксплуатировать. Вероятно, это закономерный процесс: когда нет иной возможности для поддержания территории на определенном, достигнутом в процессе долгого хозяйственного освоения уровне, на ней начинает интенсивно развиваться рекреационная деятельность.

Характерна эволюция ее стандартов в последней четверти ХХ века во Франции.

Сельский туризм галлов

Франция является законодательницей мод не только в одежде — она во многом задает тон и в туристическом бизнесе. Одной из последних новинок стал сельский туризм. Жителям необъятных просторов СНГ, все еще переживающим по поводу недоступности купаний в теплом Черном море, это не вполне понятно, но во Франции произошел туристический бум нового направления.

Еще в 1971 году во Франции была создана ассоциация «Туризм в сельской местности», координирующая организацию сельского туризма в национальном масштабе. В 1986 году 8 миллионов французов (примерно 1/4 часть всех отдыхающих) предпочли отдых в сельской местности, а в 1987 году таким образом отдыхали уже 9,2 миллиона французов плюс 5,2 миллиона иностранцев (из них 27% немцев, 25% англичан, 25% бельгийцев, 14% голландцев и 9% представителей иных наций). Сельским туризмом охвачены практически все департаменты Франции (сельская местность занимает 80% площади страны), хотя в общем доходе от туризма его доля составляет менее 10%. Однако есть и побочные эффекты: с развитием сельского туризма заметно оживилась предпринимательская активность в сельской местности, в частности, выросло число актов покупки-продажи недвижимости.

Проблемы сельского туризма рассматриваются во Франции не только в масштабе всей страны, но и на уровне отдельных районов. Так, в департаменте Крёз он открыл возможности для дополнительной занятости сельского населения в летнее время. Самые популярные места отдыха в департаменте — берега естественных водоемов (прудов и озер). Местные власти стимулируют застройку прибрежных зон легкими домиками и созданием искусственных песчаных пляжей, где летом организуют праздники, конкурсы рыбаков, разнообразные мероприятия для детей. Основные же занятия отдыхающих в сельской местности — это пешеходные, водные и конные прогулки, разные формы пассивного отдыха.

Сельский туризм стимулировал и значительный рост числа туристских маршрутов в окрестностях традиционных морских курортов. Так, особенностью развития туризма на побережье Вандеи в последние годы стало включение в «рекреационный оборот» новых прибрежных территорий, что способствовало восстановлению памятников природы и культуры в этих районах.

Туристы, естественно, отдыхают в конкретных населенных пунктах, поэтому разработки отдельных проектов по развитию сельского туризма доводятся до уровня деревень. В одной из таких образцовых деревень на площади в 1100 гектаров разместились три поля для гольфа, три первоклассных гостиницы, 1050 частных владений, бальнеологический санаторий…

Особенностью сельского туризма является то, что туристы едут отдыхать только в сохранившиеся старые деревни, выбирая естественные объекты.

Смысл сельского туризма во Франции заключается в поддержании освоенности территории страны на достигнутом уровне. Поддерживать систему расселения можно, вероятно, было бы и путем вылавливания в Париже сбежавших из «неперспективных» сельских районов фермеров, не имеющих парижской прописки, и их высылки по основному месту жительства. Однако французское правительство пошло путем изменения функций сельских населенных пунктов. Сельское хозяйство страны не в состоянии более поддерживать ту систему расселения, которая сложилась в прошлом, поэтому и стало развиваться новое направление рекреации — сельский туризм.

Швейцарский сыр — это не только…

Еще один почти классический пример высокого уровня организации туризма — Швейцария. В стране представлен широкий набор видов рекреационной деятельности — как зимних, так и летних. Это одна из немногих стран мира, которая одинаково активно посещается иностранными туристами в разные сезоны года. Доходы от туризма в Швейцарии устойчиво растут при том, что сроки визитов столь же устойчиво сокращаются (продолжительность пребывания в стране «среднего» туриста в конце 1990-х составляет 3-4 дня). Однако благодаря увеличению числа гостей, прибывающих в страну с разными целями, туризм сохраняет свой экономический статус.

В середине 1990-х на долю туризма в Швейцарии приходилось 3,3% условно чистой продукции; в рекреационной сфере трудились 5,5% от общего числа занятых в экономике (189,9 тысячи человек в 1993 году). При этом в трех четвертях рекреационных предприятий работали всего от 1 до 5 человек, а расходы на рабочую силу составляли более 40% всех издержек.

В реальности это означает, что туризм в Швейцарии важен не столько для получения прибыли и увеличения ВНП, сколько для поддержания системы расселения и закрепления населения в удаленных от городов местностях. Знаменитое сельское хозяйство Швейцарии (производство сыра и проч.) уже давно существует исключительно на дотации государства. Однако поток этих дотаций не иссякает, поскольку они поддерживают не столько сельское хозяйство само по себе, сколько общий уровень освоенности территории страны. Совершенно аналогичная история и с рекреационной деятельностью, вливающей новую жизнь во многие мелкие населенные пункты, которые без туризма уже давно перестали бы существовать.

Жажда — ничто, имидж — всё!

Но что нам до тирольских деревень и французских обывателей, всему на свете предпочитающих отечественную глубинку? И до альпийских молочных продуктов, так и не ставших доступными рядовому крымскому потребителю, несмотря на дотации могучего швейцарского государства?

Из всего вышеизложенного следует то, что организаторам рекреационной деятельности разного уровня не следует ожидать от туризма — внутреннего ли, иностранного — мифических сверхприбылей, не стоит и ориентироваться на них. Туризм для Крыма — это, прежде всего, надежная возможность занятости (пусть даже только сезонной) части населения и гарантия сохранения системы расселения рекреационных районов (в частности, западного и южного побережий полуострова).

У населения СНГ ли, Западной или Восточной Европы, Северной Америки нет никакой реальной необходимости приезжать в Крым. Острая необходимость в туристах есть у Крыма. Крым не располагает никакими ресурсами, уникальными до такой степени, чтобы стабильно привлекать в свои пределы значительные потоки туристов. Однако в таких ресурсах нет никакой реальной нужды: «Жажда — ничто, ИМИДЖ — ВСЁ».

Туризм в последние годы не приносит Крыму ожидаемой прибыли. А приносил ли он ее прежде? (Поезжайте, например, в Судак и пройдите от набережной к знаменитой крепости. По этому маршруту прошли до вас многие сотни тысяч туристов — и что они оставили городу? Посмотрите на убогие строения и скажите, что местным жителям до тех сотен тысяч туристов?!) Кто вообще получает прибыль от рекреационной деятельности, чем и как ее действительно можно измерить?

Не разумнее ли отказаться от неадекватных ожиданий, корректно оценить возможности полуострова и попытаться создать свой собственный новый образ, чтобы деликатно вписаться в радикально меняющийся мировой рынок рекреационных услуг? И не направить ли хотя бы часть усилий и средств на формирование реального своеобразия окружающей нас печальной среды, которая смогла бы и впредь удерживать крымское население в привычных для него местах обитания?

Источник: «ОстровКрым», №4, май-июнь 1999 г.