Версия для печати

Северные варяги для Украины

История Украины, достоверно отслеживаемая по летописным источникам, начинается с известной максимы в “Повести временных лет” за 862 год: “земля наша велика и обилна, а наряда в ней нет. Да поидете у нас княжити и володети”. Из нее явствует, что у древнерусских племен на тот момент отсутствовал явный военно-политический лидер, но было огромное желание сохранить единство государства, территориальное и структурное.

За последнее десятилетие мысли об отсутствии дееспособной национальной элиты, о деградации вертикального государствообразующего начала, об утрате властью верных духовных мотиваций своего властвования и о ее полном параличе стали “общим местом” в украинском общественном сознании. На эти темы уже между собой не говорят, да и зачем, когда всё уже или давно сказано, или понятно без слов. Политический кризис начала 2001 года лишь предельно, иногда вплоть до гротеска, обострил украинскую архетипическую ситуацию “без элиты”.

На Украине лидер как политический тип отсутствует в принципе — его нет у оппозиции (может быть, за исключением Юлии Тимошенко и Александра Мороза), но и “партия власти” сплочена только лишь на том основании, что ей “есть что терять”. Возможно, всё дело в “человеческом факторе”: в украинском обществе вообще немного людей, готовых брать в критических ситуациях ответственность на себя (недаром с такой ностальгией кое-кто теперь вспоминает о способных к структурообразующей работе Александре Разумкове, почившем два года назад, и несколько раньше застреленном Вадиме Гетмане, главе Нацбанка).

Основные проблемы современной Украины — обеспечение подлинного, а не формального суверенитета, государственное строительство, реанимация экономики. Национальная же элита проявила свою полную неспособность к системной самоорганизации и решению обозначенных проблем. Кроме того, она вынуждена постоянно выживать, лавировать между крайностями, идти на компромисс. Если попытаться одним словом определить мироощущение сегодняшней элиты, то это будет хроническая неопределенность. Само же “падающее” украинское государство уместно определить как форму временного консенсуса интересов ведущих кланово-олигархических структур в их борьбе за перераспределение собственности, наделенную некоторыми вторичными легитимизирующими признаками и государственными атрибутами.

Описанный в “Повести временных лет” системный кризис закончился, как известно, призванием варяжских князей — людей с совершенно иным политическим опытом и типом мышления. Это позволило структурировать сложную ситуацию и создать регулярное государство.

Что же произойдет на Украине спустя 1140 лет?

Отсутствие в нынешней украинской политической элите харизматического лидера может быть преодолено путем реэмиграции из восточной украинской диаспоры “раскрученной”, политически значимой в самой России фигуры. Такое явление вполне нормально для центрально— и восточноевропейских стран — нечто подобное уже произошло в Литве (президент Адамкус — бывший гражданин США) и Латвии (президент Вике-Фрайберга — бывшая гражданка Канады), о возможности повторения реэмиграционного президентского сценария начинали говорить и применительно к Чехии (в качестве кандидата рассматривалась Мадлен Олбрайт).

Речь вовсе не идет о “заслании” на Украину российского “агента влияния”, который бы лоббировал интересы олигархов из России. Просто российские масштабы бытия, наличие позитивного политико-психологического опыта сверхдержавы, вся российская действительность приучают человека к несколько иному типу поведения, воспитывают в нем иной тип мышления, крайне необходимые Украине.

Такой потенциальный кандидат, несомненно, должен быть украинцем по происхождению, свободно владеть украинским литературным языком, неплохо ориентироваться в национальной культуре, общественной жизни и текущем политическом процессе, его прошлое не может быть отягощено украинофобскими выходками или заявлениями. На самой Украине эти фигуры не должны восприниматься как “чужаки”; да и не “чужаки” они вовсе — они лишь как бы командированы в Россию, пусть командировка — длиной в полжизни.

Фамилии, которые первыми приходят на память — Леонид Рокецкий, Михаил Прусак, Зиновий Пак, Валентина Матвиенко, Евгений Савченко. Некоторые, как Георгий Полтавченко или Николай Бордюжа, родились за пределами Украины, в семьях военных, что тоже весьма типично.

Против реализации подобного сценария два фактора.

Во-первых, — Конституция Украины, статья 103 которой предусматривает, что “Президентом Украины может быть избран гражданин Украины, достигший тридцати пяти лет, имеющий право голоса, проживающий в Украине на протяжении десяти последних перед днем выборов лет и владеющий государственным языком”.

Несомненно, норма о десятилетнем цензе оседлости для кандидата в президенты дискриминационна и существенно ограничивает варианты украинского политического будущего. Ликвидировать такое препятствие можно лишь путем корректировки Конституции, что регулируется в разделе XIII (статьи 154 и 155). Так, законопроект о внесении изменений в Основной Закон должен быть подан на рассмотрение Верховной Рады президентом или депутатами — одной третей от конституционного состава (150 из 450 депутатов). Потом необходимо его одобрение простым большинством Верховной Рады (226 депутатов) и утверждение на следующей сессии конституционным большинством в две трети (300 депутатов).

Во-вторых, против работают определенные стереотипы мышления украинской элиты, ее корпоративная самодостаточность. Еще во времена СССР это четко проявлялось на примере разнообразных творческих союзов, в которых россияне активно блокировались с выходцами из других союзных республик, а украинские писатели, поэты, композиторы, художники, театральные деятели стояли как будто особняком. Тогда, понятное дело, речь не шла о политическом противопоставлении себя “старшему брату”, но общее немалое количество членов всех украинских союзов создавало ощущение собственной значимости и притупляло интерес к соседям — при советской власти творцы украинской культуры не испытывали необходимости в психологической поддержке со стороны Москвы; не испытывают они ее и сейчас.

Что касается политики, то человеку из Украины было намного проще сделать карьеру в Москве (особенно в послесталинский период, когда расклад в Кремле определяли выходцы с Юга России и из Восточной Украины — от Хрущева и до Горбачева), чем москвичу — в Киеве (если он, конечно, не был чьим-то назначенцем). К примеру, в кавказских республиках соотечественников, сделавших карьеру в “самой Москве”, считают чуть ли не пророками, а на Украине зачастую наоборот — “зрадниками”.

Конечно же, пост президента Украины — далеко не единственный, на котором российские украинцы могли бы послужить исторической родине. Вопрос в другом — есть ли у украинского народа воля к тому, чтобы доверить собственное историческое и политическое будущее “новым варягам” — своим соплеменникам из России?