Версия для печати

Процесс урбанизации и Чувашия

Лекция Юрия Перелыгина, прочитанная в рамках проекта "Открытый Университет" 26 апреля 2003 года

Я директор института «Ленгипрогор». Когда-то институт назывался по-другому — «Ленинградский государственный институт проектирования городов». Сейчас у нас есть еще одно имя — «Институт урбанистики», может быть, кто-то даже слышал о нем, потому что полтора месяца назад мы закончили работу по формированию схемы работы с территориями в Чувашской республике. Раньше такая работа называлась «схема районной планировки». Сейчас это называется несколько иначе, более, я бы сказал, обширно по содержанию. Но, в общем, это та планирующая работа, которая была сделана по заказу вашего правительства. Защита ее первого этапа прошла успешно и, я уверен, что дальнейшая наша работа в республике будет продолжаться ближайшие несколько лет.

Что представляет собой эта работа, и почему тему нашей сегодняшней лекции, сегодняшнего сообщения я назвал «урбанизация»? Об этом расскажу. Вот ее основные положения и краткое содержание. Чем в основном занимаются градостроители, к коим я принадлежу по профессиональной ориентации? Я бы сказал так: мы пытаемся положить на карту мысли, которые у нас появляются по поводу территории планирования производства и жизни. Некая картография, в которой содержатся размышления по поводу развития той или иной территории, это и есть , собственно говоря, градостроительство.

С моей точки зрения, сейчас и мир, и Россия, и ваша республика переживают некоторые процессы, которые будут влиять на развитие территорий в ближайшие двадцать — тридцать лет. Это как раз и есть ваше поколение, и, мне кажется, что заглянуть на двадцать — тридцать лет вперед, в будущее — это задача интересная уже сама по себе. Планировщики и те, кто работают над названной мной задачей развития территорий, пытаются на самом деле заглянуть в будущее.

Я не знаю, кто входит в состав представленной здесь аудитории, есть ли здесь менеджеры. Но, наверное, многие из сидящих здесь знают имя Питера Друккера, который написал первую книгу о менеджменте и стал уже классиком. Недавно он написал еще одну маленькую книжку, и там сказано: книга о прошлом уже никого не интересует, но всем интересно прочитать книгу о будущем. Собственно говоря, мы пытаемся писать именно такие книги, но только называем их проектами.

Невозможно написать такой труд, не посмотрев на то, что делается на территории. Мне придется комментировать некоторые схемы и карты, возможно, что я что-то буду рисовать в виде схем от руки, чтобы вам было видней и понятней то, о чем я сегодня буду говорить.

Итак, процесс урбанизации Чувашии. Что с моей точки зрения здесь важно зафиксировать? «Ленгипрогор» занимается вашей территорией последние тридцать лет, начиная еще с советского периода: во многом планы размещения производительных сил и градостроительное обустройство республики, то, чем мы и занимались, принадлежат авторам из моего института. И поэтому есть более ли менее ясное понимание того, как развивалась эта территория в историческом времени, в новой истории. Кроме этого, я еще работаю в ЦСР — Центре стратегических разработок «Северо-запад». Это территория Северо-западного федерального округа, где мы делаем крупномасштабные работы, которые охватывают всю территорию Северо-запада. У вас это Приволжский федеральный округ, а у нас Северо-западный федеральный округ. Там проступают те же тенденции, которые мне интересно зафиксировать здесь, и к которым, с моей точки зрения, надо относится достаточно внимательно.

Есть такая китайская мудрость: для того, чтобы управлять рекой жизни, надо стоять к ней спиной, а не идти против течения. Потому что, если идти против течения жизни, то не видно ничего, не видно, куда она идет, и тогда все силы уходят только на сопротивление течению. Надо повернуться и увидеть, куда же течет эта река. С нашей точки зрения, есть несколько процессов, которые в ближайшие двадцать лет будут определять развитие и России, и республики Чувашии.

Первый из этих процессов, о котором все что-то слышали, фиксируется словом «глобализация». Этот процесс развертывается на территории России и, собственно говоря, не понимая этого процесса, нельзя ничего сказать даже о ближайшем будущем. Многие знают, что Советский Союз во многом закрывал свою территорию от этого процесса: и Советский Союз, и все его республики развивались в некоторой закрытой, унитарной системе. Как только эта система распалась, то на наши территории стал проникать другой образ жизни, другой образ хозяйствования, другие нормы культуры, и, в общем-то, они уже вошли в нашу жизнь. Сленг, на котором говорите вы, во многом перемежается словечками из голливудской культуры, и от российской культуры там остается довольно мало. Сказочки про Ивана-царевича заменяются голливудскими сказочками или японскими «тамагучи». Это происходит достаточно незаметно, но происходит, и как только граница открывается, так на эту территорию начинают транслироваться непохожие, незнаемые и неосвоенные нами стандарты.

Это не только стандарты жизни — то, что видно, собственно говоря, на поколении, то, что вы чувствуете в быту каждый раз, то, что вы чувствуете на себе каждый день. Во многом это еще и стандарты ведения хозяйства в целом. Мы делали аналитическую работу по Северо-западу и смотрели, куда направляются финансовые потоки, которые идут на эту территорию. Я, наверное, не открою вам какую-то тайну, если скажу, что девяносто процентов инвестиций уходит в так называемый сырьевой сектор. При этом девяносто процентов уже из этого сырьевого сектора идет в сектор углеводородного сырья. Вашей республике повезло — у вас нет нефти. Есть такая шутка про Израиль: Моисей сорок лет водил людей по пустыне и привел их, наконец, в единственное во всей пустыне место, где нет ничего — ни воды, ни нефти. Тем не менее, Израиль — это государство, развивающееся достаточно интенсивно, так как они были вынуждены использовать только тот ресурс, который у них был — человеческий капитал.

Республика Чувашия в этом смысле похожа на Израиль, за исключением климата. В отличие от ваших ближайших соседей, Башкирии, Татарстана, здесь нет собственных углеводородных ресурсов. В принципе можно сказать, что им повезло больше. Но это так, только если смотреть с точки зрения кратких сроков, когда мы смотрим на ближайшие пять лет вперед и считаем для себя: как я буду себя вести в ближайшие пять лет, что мне делать, как я буду зарабатывать деньги, то конечно, вывод напрашивается сам собой. Первое, что напрашивается: что надо пристроиться к этим новым волнам освоения. Во многом наши территории развиваются пока, исходя именно из этой волны. Мы это назвали коридорами развития.

Если территории повезло (или удается этого добиться), что именно через нее прошел так называемый мировой тренд или тренд глобализации, то там более ли менее высок уровень жизни, высокая занятость, и видно общее процветание. Те, кто бывал в Ханты-Мансийском или в Ямало-Ненецком автономном округе, или в Тюмени, видели, что там происходит. Для тех, кто там ни разу не бывал, я могу коротко описать происходящее там. Столица Ямало-Ненецкого автономного округа город Салехард, в котором всего тридцать две тысячи населения, за последние пять лет поменял весь жилой фонд. Все, что там было старого, снесено, а на его месте построено абсолютно новое жилье. А это ни много, ни мало — по пятьдесят тысяч квадратных метров в год в течение последних пяти — шести лет. Там построили аэропорт, которого нет даже у Санкт-Петербурга. Если вы вдруг прилетаете за полярный круг и видите этот аэропорт, то начинаете думать, что прилетели в какой-то западный город. То же происходит и в Ханты-Мансийске.

Бюджетная обеспеченность (есть такой специальный показатель) одного жителя в Чувашии (даже в Чебоксарах) и бюджетная обеспеченность жителей Салехарда отличается в сотни раз, на два порядка. Такие контрасты на территории России возникают отнюдь не вследствие действий правительства Российской федерации, они возникают вопреки желаниям правительств субъектов федерации, и администраций муниципальных образований, в которых мы с вами живем. Это лишь означает, что это место попало в глобальное разделение труда, и на эту территорию, соответственно, пришли те деньги, которые имеют мировое обращение, имеют мировой масштаб.

Этот процесс отчасти захватил все регионы Российской федерации, во многом он присутствует и на этой территории. Вы сами можете найти множество примеров тому, какое из предприятий на этой территории, и какой из городов находится к ближе к общемировому процессу, а какой находится далеко от него. На этом-то фоне развертывается процесс, который, с моей точки зрения, является ведущим. Это процесс урбанизации, который вынесен в название сегодняшней лекции. Я попытаюсь рассказать вам сегодня, что же я понимаю под словом «урбанизация».

Россия гордится показателем урбанизированности. Часто можно услышать с пафосом произнесенный показатель, что в городах у нас живет более семидесяти четырех процентов населения, и что, условно говоря, Россия является урбанизированной страной. Это и так, и не так. С одной стороны, если измерять урбанизацию числом людей, проживающих в городах или в населенных пунктах, которые названы городами, то это утверждение, безусловно, верно. А если исходить из того, что урбанизация — это некоторый способ цивилизованной капитализации ресурсов, то окажется, что Россия, в общем-то, пока лишь старомодно индустриальное государство. Государство, не продвинувшееся и не придвинувшееся к нормативам урбанизации, которая существует у наших ближайших западных соседей. Многие уже бывали за рубежом, а кто не бывал, тот видел по телевизору или читал в газетах, что городской уровень жизни, или городской образ жизни во многом пришел на смену как аграрному, так и индустриальному образу жизни.

По Советскому союзу прокатилась мощная волна индустриализации, в результате чего у нас образовалось более трех сотен новых городов, в том числе, там, в тех местах, где жить практически невозможно. В Норильске у нас живет двести пятьдесят тысяч населения, а это чуть ли не на четыреста километров вверх по широте — в таких условиях не существует городов нигде в мире. Советский союз мог позволить себе такую роскошь — содержать такие города, а это, надо сказать, очень дорогое удовольствие. Во многом такая урбанизация осуществлялась так, что сначала создавался крупный производственный узел или какой-то крупный завод (тот же «Норильский Никель», который сейчас у всех на устах), и вокруг него начинал образовываться город.

Несколько ваших ближайших городов образовано примерно таким же способом — например, тот же Новочебоксарск. Сначала создается крупный промышленный узел, который, по так называемой схеме размещения производительных сил, помещался в том месте, где были природные ресурсы, водные ресурсы, была близость к дорогам и магистралям. И уже только дальше, уже потом переходили к человеческим ресурсам. Заметьте, что при этом человек рассматривался не как житель города, не как горожанин, а как «трудовой ресурс» — он именно так и считался. Если стройкам социализма не хватало людей, то объявлялись всяческие мобилизационные акции, типа комсомольских строек, и люди, усматривая за идеологическим лозунгом достаточно дешевый способ освоения огромных российских пространств, приезжали в то место, где возникал тот или иной производственный узел.

Дальше встает вопрос: города это или не города? Так, в Пермской области, не слишком далеко от вас, есть небольшой город Березняки. Он расположен на берегу Камы. Там находится пять очень крупных предприятий. Одно из них — крупнейшее в Европе — это «Урал-калий», который добывает соль и производит калийные удобрения. Есть предприятия большой химии — азот, сода, есть титаномагниевый комбинат, который производит стратегическое сырье. Этот город, возникший в последние пятьдесят лет, имеет сто шестьдесят пять тысяч населения. Рядом, напротив него, на берегу Камы расположен городок Усолье, который возник лет четыреста назад, когда Строгановы нашли соляные запасы на берегу Камы и поставили там город. Так в этом городочке проживают семь тысяч человек, которые до сих пор не считают березняковцев вообще горожанами. Они никогда не говорят, что поехали в город Березняки. Говорят, что поехали на левый берег. В их ментальности этот стошестидесятитысячный город не ассоциируется с понятием города, потому что городская среда Березняков — это во многом среда слободы, которая расположена вокруг огромных предприятий. При этом у Березняков, которые расположены на самом берегу Камы, нет своей набережной, и жители его, соответственно, лишены выхода к реке.

Подобная средовая отсталость наших городов, с моей точки зрения, указывает на то, что той урбанизации, которая давно прошла по Европе, мы еще не достигли. И как бы мы не хотели, и что бы мы ни делали, мы лет на пятьдесят отстаем в создании городского образа, потому что города — это структуры, который имеют очень долгий срок жизни. Если вы проектируете город, то тут бессмысленно рассуждать двух — трехгодичными отрезками времени, бессмысленно рассуждать избирательными циклами, например, четырехлетними. Города подчиняются поколенческим структурам жизни, и среда города меняется тогда, когда сменяется поколение людей. В этом отношении, двадцать — двадцать пять лет — это тот временной шаг, который осмысленно применять в отношении города, и по отношению к которому целесообразно выстраивать некоторые стратегии.

Такие же временные параметры мы применяем по отношению к тем или иным территориям, на которых расположены те или иные населенные пункты, те или иные города. Собственно говоря, процесс урбанизации, с моей точки зрения, является вторым — после советской индустриализации — ведущим процессом на территории Российской Федерации, который захватил всю ее территорию. В зависимости от того, на какой территории он разворачивается, он различается во многом по масштабам, по скорости.

Если теперь, после вводных суждений, которые мы взяли себе на вооружение, посмотреть на территорию Чувашии, то, с нашей точки зрения, здесь процесс урбанизации только начался. И на него уйдут ближайшие лет пятьдесят.

Уяснив это, мы стали смотреть, что может подтвердить эту нашу идею, что может ее опровергнуть. Может ли эта идея быть основной проектной идеей для того, чтобы делать план развития территории на ближайшие двадцать лет, или она не может быть таковой? Если сравнивать Чувашию с прочими территориями, с иными регионами, то проступает несколько характеристик, которые достаточно серьезно отличают эту этнокультурную территорию от остальной России.

Во-первых, оказалось, что это самая плотная республика с точки зрения заселенности. Даже Краснодарский край не может похвастаться такой плотностью расселения, как Чувашия, что уже само по себе достаточно удивительная вещь.

Потом, когда мы посмотрели на Чувашию более детально, то оказалось, что, к счастью, ввиду скверного исполнения законов Советского Союза, здесь не расселили т.н. неперспективные деревни. Если вы не знаете, то я скажу, что по территории России прокатилась волна ликвидации «неперспективных» деревень. Я думаю, что ваше поколение этого не знает — это было уже лет тридцать назад. По Северо-западу эта волна прокатилась до такой степени сильно, что там более тысячи деревень было уничтожено искусственным путем. Процесс искусственного уничтожения мест поселения людей охватил более тридцати процентов деревень. В Чувашии этот показатель составил только четыре процента. Оказалось, что сюда такая проектная инициатива Центра не дошла.

В наши дни это отличает Чувашию в лучшую сторону от всех остальных территорий. В каком смысле? В том смысле, что здесь сохранился, как это мы называем, сельский тип расселения — это тип расселения с некоторым другим образом жизни, так что в ту волну квазиурбанизации, которая прошла по России, здесь было вовлечено очень мало населения. Если я опять приведу аналогию с районом Усолья и Березняков, то отметим: помимо Усолья, в Усольском районе жило еще сорок две тысячи человек, а когда построили березняковский «Урал-калий» и еще несколько заводов, то в районе осталось двенадцать тысяч населения. Все остальное население переехало в Березняки и стало работать на их предприятиях. Одномоментно они забыли, оставили в прошлом прежний образ жизни и переехали в тот образ жизни, который для них был чужд. Может быть, через несколько поколений в Березняках и возникнет городской образ жизни, появятся горожане, которые примут городские ценности как свои, но пока этого еще не произошло.

В Чувашии столь резкой ломки не случилось, изменения произошли в гораздо меньшей степени, чем в целом по России, и, с нашей точки зрения, сейчас это характеризует территорию республики в очень хорошем, положительном смысле.

Что еще в Чувашии оказалось интересным? В результате такой сохраненности сельского типа расселения здесь оказалось, что процессы демографии не столь болезненны, и можно сказать, что по качеству демографических процессов вы входите в первую десятку субъектов федерации. Здесь рождаемость и смертность почти одинаковы. Если брать в целом по республике, то это чуть-чуть в плюс в последние год — полтора, все последние десять лет этот показатель был чуть-чуть в минусе. Эти показатели чуть-чуть варьируются по деревням, но несущественно.

Если по семидесяти территориям России идет очень интенсивная депопуляция, то здесь этого не происходит, и это достаточно удивительная штука. Я могу привести примеры по Северо-западу. Там из одной Мурманской области за последние десять лет уехало пятьсот тысяч человек, что равно числу жителей города Чебоксары. Там перспектива такова, что в ближайшие пять — десять лет уедет еще двести пятьдесят тысяч человек, и Мурманская область станет обезлюдевшей территорией. Там останутся только некоторые объекты и точки — город Мурманск, что-то вокруг него, и некоторые военные объекты. Семьдесят лет заселения этой северной территории пойдут, собственно говоря, насмарку. То же касается достаточно больших районов Коми — на той территории, что расположена по Печере. Если кто-то представляет себе карту того района, то это город Воркута и дальше к полярным широтам. Оттуда уехало свыше ста тысяч населения, и я думаю, что еще где-то тысяч двести оттуда уедет в будущем.

Но ладно бы Север! Дальше мы посмотрели территории, которые считались более-менее традиционными местами российского Северо-запада — это Вологодская, Псковская, Новгородская области. Эти области очень интенсивно вымирают. Если там процессы вымирания еще какое-то время продлятся в том же темпе, то вполне может оказаться, что и в Вологодской, и в Псковской, и в Новгородской областях населения будет в половину меньше, чем сейчас. Это может произойти уже лет через тридцать... как вы понимаете, что рождаемость в одночасье не поднимается ни при каких условиях.

Наши расчеты по Северо-западу показали, что для того, чтобы Северо-западный федеральный округ сохранил свое население на том же уровне, что сейчас — а это четырнадцать миллионов человек — то ему нужно завезти полтора миллиона мигрантов. При этом единственное, чего они достигнут, это сохранение более ли менее пристойной «картинки» с демографией. Я потому так долго рассказываю вам про расселенческие процессы, что мы сейчас просчитываем стратегию развития Мурманской области. Там есть свои гипотезы развития промышленности: поскольку в мурманской области расположено достаточно большое количество предприятий горнодобывающей промышленности, и, в отличие от Чувашии, ресурсов там много — то власти планируют, что они будут развивать там отраслевые производства, будут добывать нефть, туда подтянутся трубопроводы. Многие, наверное, по телевизору видели так называемую мурманскую трубопроводную систему, который придет в порт Мурманск и будет качать нефть на танкеры, которые пойдут в Соединенные штаты.

Может оказаться, что все эти грандиозные проекты никому не понадобятся, потому что не будет населения. Если же читать региональную программу развития, то оказывается, что там этого просто нет, этот фактор не предусмотрен, таких аналитических расчетов не делают, и это не является ограничением в работе над проектами и планами развития. На самом деле первое, с моей точки зрения, на что нужно в таком случае смотреть, это то, что происходит с населением.

Исходя из этого, мы смотрели на то, что происходит у вас в республике. Мы стали считать, какие же характеристики систем расселения здесь имеет смысл удерживать, и в каком направлении обустраивать процесс урбанизации в ближайшие тридцать лет. Можно, конечно, исходить из того, что процесс урбанизации сам все сделает за нас, и есть такая стратегия поведения — работать только над текущими проблемами, планировать не более чем на год вперед, а там уж — как жизнь поведет. Однако конечно же, в ситуации неопределенности единственное, что позволяет людям хоть как-то осуществлять планирование жизни — это попытка строить собственные стратегии развития. В этом смысле территории никак и ничем не отличаются от людей.

Кстати говоря, в России сейчас сложилась необычная картинка: персональное планирование осуществляется на более длительный период, чем планирует государство. Да вы и по себе это можете видеть, поскольку, когда вы решали стать студентами, то вы уже планировали свою жизнь, как минимум, лет на пять вперед. А ваши родители, когда решили заводить себе детей, планировали вперед лет на двадцать. Человек выстраивает свою линию поведения. Он, может быть, не отдает себе отчета в том, что он рисует план своей жизни, но он это делает. Лаг планирования, как правило, поколенческий.

Но дальше наши люди попали в среду, в которой нет, кроме персональных, иных ориентиров планирования. Мы достаточно быстро отказались от пятилеток и от планирования на уровне Госплана. Я думаю, что многие из здесь сидящих, даже не знают, что это такое. Может быть, это и хорошо, но при этом ничего не было предложено взамен. Если вы, окончив вуз, собираетесь устраиваться на работу, собираетесь строить какую-то свою карьеру, то вам необходимы ориентиры. Вам неплохо было бы знать, куда, скажем, будет двигаться ваш город, как будут развиваться Чебоксары. Будет ли перспективно здесь оставаться или надо поскорее уезжать отсюда куда-нибудь подальше. И если уезжать, то, собственно говоря, куда именно. Или, может быть, надо уезжать подальше из городов, ехать в деревню, потому что там будет развиваться самая основная и самая перспективная линия жизни. Если нет программы развития на уровне города или на уровне республики, то достаточно сложно планировать собственную карьеру и свою собственную жизнь. Тем более так, если вы планируете не только свою жизнь, но и пытаетесь планировать жизнь тех, за кого вы несете ответственность.

Исходя из таких ценностных установок, мы считаем, что каждая территория должна проводить такую работу, должна заниматься стратегическим планированием, делать все это, несмотря на то, что пока что в Российской федерации нет стратегического плана развития на двадцать лет вперед. Только сейчас обсуждается среднесрочная программа развития до 2010 — 2015 года. Ее основные положения, может быть, пройдут Думу, а, может быть, и не пройдут. Но, читая ее, и зная, что там написано, я могу сказать, что в некотором роде это всего лишь программа развития подотраслей и министерств. Пока что это этакий документ отраслевых амбиций, а не видение будущего, к которому стремится Россия.

Почему я про это рассказываю? Потому, что те работы, которые мы делаем, лишь с одной стороны, носят конкретный инженерно-экономический характер, а с другой — они несут некую этическую и идеологическую нагрузку. И в этом отношении, как мне кажется, те регионы, где такие планы и проекты есть, оказываются гораздо успешнее, чем те, в которых их нет. По моим данным шесть субъектов Российской Федерации сейчас разрабатывают такие схемы. Всего два субъекта федерации разработали их прежде Чувашии. Поэтому, когда ваш президент издал указ (по-моему, за номером сорок пять) о развитии социальной инфраструктуры, то для нас это было достаточно удивительным событием. Для того, чтобы приступить к проектированию, здесь объявили конкурс, который мы, собственно говоря, и выиграли. Поэтому я могу вам представить сжато это проектное решение, предложенное по заданию вашего правительства, т.е. некоторые параметры проекта развития республики. Я тут поклацаю по клавишам компьютера, и что-то будет видно на экране. А некоторые цифры я перескажу сам.

Итак, валовой региональный продукт на душу населения в Чувашии — это все, что производится в республике, измеренное в рублях и поделенное на количество жителей. Среднероссийский показатель — сорок одна тысяча рублей, в Чувашии — двадцать тысяч рублей. В мировом зеркале это нельзя назвать уровнем жизни, поскольку, например, по Германии это… тридцать три тысячи долларов на человека. Умножайте на тридцать — получите в рублях. На самом деле, это некоторый показатель того, попала территория в некоторый мир глобализации, заняла там свое место, или не попала, и ей отвели место периферийной территории, которая работает на некую метрополию, на некоторые глобальные процессы. Но и среднероссийский уровень — это сорок одна тысяча рублей, а это значит, что в принципе у вас отставание от среднероссийского почти в два раза. По Москве — семьдесят семь тысяч рублей на душу населения.

Дальше следует вопрос: за какое время валовой региональный продукт? Если мы делаем предположение, что основная задача плана, прогноза и работы правительства — добиться существенного увеличения валового регионального продукта на душу населения, что оно должно сделать для того, чтобы это произошло? Это так называемый нормативный тип планирования, когда вы говорите, что хотите в два раза увеличить валовой региональный продукт на душу населения. Говорите, что к 2015 году или к 2020 году у вас тоже будет семьдесят тысяч рублей на душу населения, то есть как в Москве.

Конечно, такую задачу можно себе поставить, а потом уже подумать: можно ли решить эту задачу или невозможно? И после этого начинать думать, каким образом ее можно решить, за счет каких ресурсов это можно будет сделать, и кто будет это делать? Потребитель есть — это точно. То, что положительная демографическая и расселенческая ситуация в Чувашии существует, это точно, а она означает, что хотя бы есть, для кого работать. Это важно потому, что, например, правительство Мурманской области даже не может себе задать такой вопрос, потому что там через двадцать лет населения будет в тридцать раз меньше. А здесь у вас, в Чуваши с населением и через двадцать лет все будет хорошо.

Итак, мы посмотрели, каково расположение и геополитическое положение Чувашии в «теле» Российской Федерации? Там есть несколько пунктов, и я попробую все-таки их крупно зарисовать, потому что я точно знаю, что телевизор с задних рядов не видно. (рисует) Значит, Чувашия к своему счастью, попала ровно в центр транзита. Мы это называем в терминах экономической географии, с точки зрения процессов глобализации, что для нас сейчас важнее... По телу России (если смотреть на мою схему, то у кого очень богатое воображение, тот может представить, что это Россия) вытянуты широтно (слева направо — это широтное направление, широта, а сверху вниз идут долготы или так называемые меридиональные направления). Где-то здесь у нас находится Москва, а здесь Владивосток (рисует).

Итак, по телу России идет несколько широтных, магистральных путепроводов, по которым двигаются разные ресурсы. Поскольку сейчас мир перешел на «потоковые» схемы или так называемое сетевое планирование, и теперь по этим сетям, пунктами, коридорам двигаются всевозможные ресурсные потоки — человеческие, финансовые, кадровые, материальные и — вместе с ними — процесс урбанизации.

В России есть несколько таких транзитных коридоров. Один — широтный, он идет где-то вот так (рисует). Многие знают, например, «Транссиб». Здесь у нас Европа. А здесь Азиатско-тихоокеанский регион. Есть конкурентная трасса, она проходит через Китай. И есть конкурентная трасса, которая проходит через Турцию. Один широтный коридор идет через Чувашию.

Дальше: у нас есть меридиональное направление или транспортный коридор, который много обсуждается в прессе — «Север — Юг» или «Юг — Север», когда страны Персидского залива соединяются с Европой. Поскольку схема плоская, а не круглая, если вы представите себе глобус, то этот коридор, коридор идет вот так (рисует), и в этом смысле Чувашия расположена в месте прохождения и этого коридора. Это отнюдь не означает, что Чувашия расположена строго на железнодорожной колее, хотя, вообще-то, означает и это, но, главное, это означает, что Чувашия расположена на всех типах транспорта — водного, воздушного и сухопутного. Во многом — это стратегическое преимущество. Во многом, если суметь этим теперь пользоваться...

Но у этого положения есть и минусы. Минус в том, что Чувашия расположена, увы, не в Москве, а где-то в этом вот месте (рисует) по отношению к коридору. И она является транзитной республикой по отношению ко всем потокам. Товары, ресурсы, люди со свистом проносятся через Чувашию и не задерживаются в ней. Вопрос к правительству: нужно ли пользоваться таким положением или не нужно им пользоваться? Если нужно, то каким образом? Может быть, вы мне сами и ответите. И тогда мы с вами вместе будем проектировать будущее Чувашии на ближайшие двадцать лет, ведь эти меридиональные и широтные направления сохранят значение еще минимум на двадцать лет.

Дальше мы посмотрели расположение Чувашии — ее преимущества и недостатки — по отношению к Приволжскому федеральному округу. В общем-то, Чувашия занимает центральное положение по отношению к Приволжскому федеральному округу, хотя на самом деле пока не встроена ни в какие существенные производственные цепочки, или так называемые финансово-промышленные группы, или вертикально интегрированные группы, как их иногда называют. Здесь мало производств, которые были бы встроены в тело Приволжского федерального округа, тогда как Приволжский федеральный округ на самом деле выгодно отличается от других. Можно привести одну характеристику, что, фактически, весь самолетостроительный комплекс Российской федерации находится в Приволжском федеральном округе. Достаточно большое количество перерабатывающей промышленности по углеводородному сырью расположено тоже в Приволжском федеральном округе. Почти вся автомобильная промышленность Российской федерации находится здесь же. Чувашии в этом отношении не очень повезло — она не встроена в эти комплексы. Вопрос: надо ей встраиваться в них или не надо? Если надо встраиваться, то, каким образом и куда, и с какой финансово-промышленной группой по этому поводу вести переговоры?

Само современное положение территории Чувашии, и сама картинка ее расселения выглядит следующим образом. Все знают, что Чувашия делится на три зоны. Может быть, вы этот так не называете, а говорите как-то по-другому, но суть остается той же. Мы называем это зональным планированием Чувашии. Я сейчас попробую это нарисовать. Если представить себе, что это Чувашия (рисует), здесь у нас расположена столица республики, то, соответственно, у нас есть ярко выраженное деление. Вот эта часть (рисует) достаточно хорошо освоена, заселена, здесь люди живут интенсивно, есть развитая инфраструктура, есть города, населенные пункты — это так называемая достаточно освоенная зона. Это (рисует) у нас зеленый пояс, где, соответственно, практически нет населения. И есть достаточно убогий южный район, если смотреть в отношении север-юг. Там находится город Алатырь и все, что вокруг него. Это, как вы понимаете, самая неосвоенная и самая бедная часть республики.

Дальше мы с коллегами сделали, в общем-то, простой ход. Если закрыть рукой на карте эти два города — Чебоксары и Новочебоксарск (здесь в этом кусте проживает шестьсот с лишним тысяч человек из республиканского миллиона трехсот тысяч человек, с копейками), то мы получаем карту, которая говорит, что Чувашия — это аграрная страна. И мы сразу попадаем с вами в двадцатые годы прошлого столетия. Если реально смотреть на основную территорию республики, то мы находимся там, в том времени. Индустриализация прошла мимо, урбанизация нас еле-еле коснулась. Соответственно, таков и валовой региональный продукт, который мы измеряем по отношению пусть не к Германии, но к Москве.

Может оказаться, что мы берем на себя некоторые завышенные ставки. Может быть, нам необходим некоторый процесс, который еще не коснулся Чувашии. Он идет себе тихонько, а, может быть, его следует подтолкнуть? Это тот самый процесс урбанизации, о котором я говорил, и который неумолимо проводит к тому, что в ближайшие двадцать лет около ста деревень здесь потеряют население. Особенно, как вы понимаете, это касается деревень, в которых и сейчас малое население. Мы делали такой анализ, и в схемах это есть, что деревни, в которых проживает меньше восьмидесяти человек, практически обречены на вымирание. Они обречены, если, конечно, ничего с этим не делать, а оставить так, как есть сейчас. А вот в селах, в которых проживает в настоящий момент около трех тысяч человек, все вполне неплохо. И в этом отношении та стратегия, который будет принята для разных участков и территорий, будет сама по себе иметь разные направления и разные ориентиры развития.

Градостроители, как правило, первой проектной, планировочной схемой делают схему расселения, то есть будущую схему расселения Чувашской республики. Взяв за основу процесс урбанизации, мы предложили (мы несколько раз обсуждали это с вашими коллегами здесь) две возможных схемы будущего территориального деления или, если иначе, системы расселения в Чувашии.

Одна схема у нас называлась двухполюсной. Во многом вся современная жизнь республики сосредоточена в зоне Чебоксары — Новочебоксарск. Она является магнитом для всего населения, именно сюда все стремятся приехать, здесь стремятся остаться. Город Чебоксары сам по себе достаточно качественный, и он выиграет в споре со многими городами Приволжского федерального округа, выигрывает по среде жизни, по некоторому темпу жизни. Но это и все. В общем, по большому счету на всю республику всего один город. Мы это так и назвали — «республика со смещенным центром тяжести». Знаете, наверное, что есть пуля со смещенным центром тяжести — она имеет плохую пробивную силу. Но она при этом пуля со смешенным центром наносит очень тяжелые раны, если, конечно, попадает в цель. Очень тяжелое ранение получается потому, что у нее не слишком предсказуемая траектория, и любое прикосновение меняет траекторию ее движения. В этом отношении, с точки зрения системотехники, это очень неустойчивая конструкция.

Знаете, есть такая история про Лобачевского, когда он приехал во Францию для того, чтобы читать лекцию о моде, и там парижские модницы собрались его послушать. Лобачевский в своей лекции допустил ужасную ошибку, он сказал им: «Предположим, что женское тело — шар». После такого предположения половина аудитории ушла с негодованием, и всю лекцию (поскольку опрометчивое предположение было высказано в самом начале выступления) он читал второй половине зала — оставшимся мужчинам.

Так вот, предположим, что это Чувашия (она все-таки женского рода), Волга-матушка (рисует) и столица. Понятно, что все остальное вовсе не является урбанизированной территорией. Все остальное является плотным, расселенным, наполняемым ресурсами, полномочиями, и все должно вкладываться туда. Во все инфраструктуры. Тогда получается, что у республики будут два центра, два противовеса, и картинка становится более устойчивой. Для этого нужно добиться, чтобы транспортная доступность между уже двумя центрами развития была бы достаточно хороша, и чтобы каждый из них удерживал бы свою территорию. Вы помните ту схему, которую я рисовал? Условно говоря, необходимо, чтобы Чебоксары и Новочебоксарск отвечали бы за всю эту территорию (рисует), а Алатырь — за эту (рисует).

Пока что, как вы понимаете, состояние дел в Алатыре не позволяет даже всерьез размышлять об этом, хотя некоторые намеки на то, что этот город может превратиться во вполне приличный центр, есть. При этом все понимают, что рядом с ним Ульяновская область — самый убогий субъект федерации по сегодняшнему состоянию в Приволжском федеральном округе. Недаром там сейчас генерал-губернатор. Но ведь в советское время это была самая бурно развивающаяся промышленная территория России. И вполне может оказаться, что через некоторое время именно этот сосед — не Татарстан, который сейчас находится рядом, а именно этот сосед, именно Ульяновская область — окажется самым быстрорастущим регионом. Поэтому есть такое предложение, есть такая точки зрения, что необходимо вкладываться в Алатырь. И это позволит вытащить даже не сам город, а позволит вытащить целый хороший кусок территории республики. Это перераспределит несколько функций, избавит от гипертрофированности освоенную зону и начнет приучать к тому, что можно жить не только в Чебоксарах, а что можно хорошо жить и зарабатывать и в других местах Чувашии.

Есть и вторая схема, которая и была принята как базовая, как основная. Это схема со многими центрами. Если исходить из того, что на территории республики есть еще несколько городов, которые могут претендовать на роль центров межселенного обслуживания (есть такой термин). Здесь у нас есть Канаш (рисует), здесь у нас есть не очень заметный городочек Вурнары (я дальше про него тоже скажу) и Шумерля. Не буду по карте особенно «ездить».

Что для этого необходимо? Широтная магистраль у вас уже работает, и город Канаш является одним из крупнейших железнодорожных узлов. Меридиональная магистраль здесь уже работает. Соответственно, необходимо доразвить вот эту автомобильную дорогу и вот эту вот часть, чтобы присоединить так называемое Засурье, то, что находится за рекой Сурой (рисует). Тогда у нас появляется целый каркас –урбанизационный каркас, который может удерживать на себе всю территорию республики. Только тогда у каждого из городских поселений, а их у вас совсем мало, получится присвоить себе некоторую функцию — ту функцию, которую он будет выполнять лучше, чем все остальные. А, если у него некой функции нет, то он сможет, и будет пользоваться этой функцией у своих соседей.

Такая схема расселения на ближайшие двадцать лет была принята. Уже под это мы стали продумывать различные проектные действия: что необходимо сделать для того, чтобы именно такая схема победила? На самом деле здесь много разных схем — я не буду на каждой из них останавливаться. Среди них как раз тот демографический анализ (показывает), про который я уже говорил.

Дальше мы с коллегами начали смотреть на ресурсы, которые есть на территории, и которые можно было бы задействовать в ближайшей перспективе. Стали смотреть на ресурсы, которые могли бы стать средой развития республики. Помимо того, что я говорил про население, оказалось, что есть такой, например, город Вурнары, в котором работает завод смесевых препаратов. Достаточно интересный этот завод. На нем работает чуть более ста человек, тогда как в самом районе живет что-то около сорока двух тысяч человек. Так вот, оказалось, что именно этот заводик дает около восьмидесяти процентов бюджета Вурнарского района. Условно говоря, сто человек, по сути дела, обеспечивают все бюджетные расходы всех остальных сорока двух тысяч.

Мы посмотрели, что же это такое, и откуда это все взялось. Оказалось, что в Москве есть фирма «Август», которая создала здесь свой филиал — это завод по изготовлению препаратов достаточно тонкой химии. Оказалось, что они производят около семнадцати уникальных продуктов, нигде в России больше не производимых. Мы с ними даже проговорили, что неплохо было бы там создать территорию с уклоном в том же направлении. Речь о территории инновационного развития. С тем, чтобы в этом городе появлялись похожие, рядом стоящие, созданные по такому же типу технологии, и все предпосылки, в общем-то, для этого есть. Там уже работают несколько докторов наук, хотя сам город насчитывает, по-моему, двенадцать тысяч населения.

В Чебоксарах есть производственное объединение «Элар», и оказывается, что оно производит уникальное оборудование, которого больше нигде в России не делают. Это оборудование используется для так называемого обеспечения навигационных систем ледовой, волновой и прочей разведки. Мало кто об этом знает, но понятно, что основными заказчиками этого оборудования могли бы оказаться те самые углеводородные компании, которые попали в мировую волну глобализации, и у которых есть избытки средств. Вместе с этим объединением мы рассчитали программу, которая называется «Комплексная система безопасности добычи углеводородов на шельфе российских морей». А это Сахалин, это северные моря возле Мурманской и Архангельской областей, это Каспийское море.

В общем-то, некоторая частная инициатива инновационного плана в Чувашии представлена неплохо, в отличие, кстати, от тех территорий, у которых есть ресурсы. Оказалось, что там, где есть нефть, думать не спешат? Добывай, продавай — денег и так будет достаточно. Здесь, в республике оказалось, что для того, чтобы хоть как-то и куда-то попасть, необходимо придумать что-то наукоемкое, то, где требуется в основном человеческий ресурс, который у вас имеется в изобилии. Для нас это стало сигналом, что во многом основным ресурсом развития Чувашии стал именно образовательно-культурный ресурс.

Думаю, что «Культурная столица», которая запущена в Приволжском федеральном округе, это попытка отчасти делать то, что мы считаем важным и нужным. Потому что если смотреть с этой точки зрения, то здесь есть предпосылки для того, чтобы в валовом региональном продукте республики процентов тридцать занимала продукция высокотехнологичная и наукоемкая. В России этот показатель составляет сейчас двенадцать процентов, в отличие, например, от Англии, где технологичное наукоемкое производство, наукоемкая промышленность занимает в ВВП страны шестьдесят семь процентов. Там не добывают ресурсы, сырье и прочее — они производят знания. И у Чувашии такие возможности есть.

Здесь у нас карта, которая называется «Какие ограничения природного и техногенного характера есть в республике Чувашия?» Основная проблема, как оказалось— это недостаток воды у республики, которая выходит к Волге. Значительная часть республики — там, где расположены Батыревский, Шемуршинский и прочие районы — обезвожена. Вода и ее качество — это основной лимитирующий ресурс. Можно планировать и проектировать все что угодно, но оказалось, что если не сделать нормальной инфраструктуры водообеспеченности, очистки воды, добычи ее и поставки, то ничего нельзя развивать. Нельзя развивать даже сельское хозяйство, которое там более ли менее в приличном состоянии, ведь некоторые деревни поставляют на рынок Казани почти девяносто процентов той продукции, которую производят. Я не знаю, может быть, те из вас, кто там живет, уже знакомы с этой информацией, но в основном об этом не знает никто. Поэтому есть такое «водное» ограничение.

И второе, самое серьезное ограничение природного характера, которое здесь есть — это то, что у вас хорошая земля. В том смысле хорошая, что она плодородная. Но, с другой стороны, она состоит из суглинков, она по большей части у вас лессовидная, которая очень легко выветривается и вымывается. В южной части территории, там, где лес, этого практически не видно, а ближе к востоку земля покрыта оврагами практически на девяносто процентов. Заовраженные территории все растут, на них идет коррозионные процессы и, в общем-то, мы можем получить сходную картинку с тем, что у нас есть в Волгодонске и вокруг Волгодонска. Я не знаю, бывал там кто-то из вас или нет, но если бывал, то видел, что там процентов сорок плодородного слоя окончательно утеряны за счет того, что неправильно занимались сельским хозяйством и мелиорацией.

Это вторая техногенная проблема, которая нами была обозначена. И это означает, что эти территории в своих технологических проработках, которые касаются сельского хозяйства, должны уделять ей особое внимание. То есть должны уделять особое внимание двум вещам — ирригации и рекультивации почв.

Какое еще ограничение может быть важным для Чувашии? По территории проходит несколько геологических разломов, но об этом мало кто знает. А между тем, это то, что влияет на здоровье населения и там, где проходят разломы, градостроители теперь, как правило, даже и не пытаются располагать какие-либо производства опасного характера. Оказывается, что количество аварий на производственных объектах, которые находятся над геологическими разломами, в несколько раз превышает количество аварий над обычными территориями, потому что в психике людей в таких местах происходят разные неконтролируемые изменения. Человеческий фактор в авариях такого рода имеет большое значение. По ситуациям чрезвычайного характера ваша республика не отличается от других регионов в худшую сторону, но, в общем-то, некоторые ограничения в ней существуют.

На что еще обращает внимание наша схема? И что мы с коллегами еще прорабатывали? Итак, вот схема так называемой утилизации, удаления твердых бытовых отходов, вообще отходов. Все знают, что у вас в Новочебоксарске расположен «Химпром» — стратегически важное предприятие, которое занимается переработкой, в том числе и токсичных отходов. Это федеральная программа, во многом это выполнение задач федерального правительства и финансируется в основном из федерального бюджета. Финансирование этих мероприятий сопоставимо со всем бюджетом Чувашии. Если я правильно помню, то это сумма равняется почти четырем с половиной миллиардов рублей. Это основной техногенно-опасный пункт на территории вашей республики.

К этому можно по-разному относиться, но я должен сказать, что вам в этом смысле повезло больше, чем Красноярску, у которого около трех ядерных городков вокруг самого Красноярска расположены, а в центре города находится красноярский алюминиевый завод. Почему я про Красноярск говорю? Потому что я только вчера из него прилетел. Там санитарно-защитная зона накрывает весь город, то есть, условно говоря, весь миллион населения Красноярска живет в санитарно-защитной зоне красноярского алюминиевого завода. Единственный путь изменения всей этой ситуации — это переход на другие технологии. В Красноярске за последние пять — шесть лет перешли на другие технологии и сократили эту зону в три раза! Думаю, что такое же будущее ждет и ваш «Химпром», и, соответственно, изменение технологий может привести к тому, что коридор между Новочебоксарском и Чебоксарами может быть освоен. Там, правда, есть одно ограничение — это аэропорт: зона подлета, руления и посадки самолета. Если вы представляете себе Чебоксары и Новочебоксарск, то ровно между ними самая привлекательная территория с точки зрения инвестиционного освоения не может быть освоена, по причине таких ограничений.

Мы предложили, что если республика будет настойчиво требовать от компании перехода на другие технологические циклы, то может оказаться, что Чувашия получит отличную инвестиционно-привлекательную зону.

Что касается самой схемы удаления отходов, то, как вы понимаете, на отходы можно смотреть по-разному. С одной стороны, это отходы, мусор, с которым надо возиться, а, с другой стороны, это постоянно воспроизводящийся ресурс развития. Многие знают, что процентов сорок образующегося в городах мусора проходят повторную обработку, поступает опять в производство и это сейчас один из самых быстро растущих бизнесов, в том числе и на территории Российской федерации.

С таких заводов вы получаете деньги за утилизацию мусора. Например, условно говоря, тонна удаления мусора стоит для предприятия сорок пять рублей. Я получаю сорок пять рублей, забираю у него тонну мусора, потом превращаю ее во вторичный ресурс и с этой тонны получаю еще около тысячи долларов дохода. Этот бизнес, который имеет сегодня трехсотпроцентную рентабельность. Сейчас, если кто-то бывает в крупных городах, то знает, что этот бизнес сейчас там развивается очень серьезно. Деньги из мусора делаются. Особенно, если этот мусор ее и сортируемый. Все знают, наверное, что себестоимость производства целлюлозобумажной продукции из отсортированной газетной бумаги, из картонной бумаги и так далее в три раза дешевле, чем производство ее из целлюлозы. Естественно, что те производители, которые это покупают, готовы платить за это деньги.

Мы выстроили схему образования отходов — количество, типы, сколько их может быть... Мусор производится каждый год во все возрастающих масштабах. Например, кстати говоря, еще одни стандарт, который перекочевал на нашу территорию, это то, что все теперь в упаковках, в пластиковых бутылках. Многие знают, что пластиковые бутылки не разлагаются в природе миллионы лет. Деревянная, бумажная, железная посуда, в зависимости от того, какой они плотности и какого материала, в разные сроки, но разлагается в природе. А что касается современных упаковочных материалов, то они не разлагаются, поэтому приходится придумывать системы их утилизации, повторного использования. В принципе Советский Союз не так уж глупо поступал, что не делал таких упаковочных аппаратов, но зато мы не имели таких красивых картинок на наших любимых «Сникерсах» и прочих продуктах.

Что касается инженерно-транспортной инфраструктуры, то я уже практически нарисовал то, что мы приняли и предложили для освоения. То есть, с нашей точки зрения, необходимо в первую очередь развивать эту транспортную инфраструктуру, тем более что Чувашия в Приволжском федеральном округе, наверное, первая по плотности дорог с твердым покрытием. Может быть, вам это кажется не очень существенным, мол, у каждого свои дороги и все, естественно, плохие, но если сравнивать ваши дороги, например, с дорогами в Марий-Эл, то показатели просто несравнимые. Ваши дороги намного лучше. Так вот, мы предложили, что в первую очередь ремонтировать дороги, вкладывать в них деньги нужно именно в тех местах, где мы предполагаем точки роста. То есть в те места, которые, как мы думаем, будут отвечать за все остальные территории. Потому что если в них вложить, то они подтянут за собой все остальное. Наши предложения посчитаны, комитет транспорта их смотрел, и сейчас под них заметно корректируются некоторые программы развития транспортной инфраструктуры на территории республики.

Здесь не хватало еще одного развитого меридионального направления. Мы предложили направить ресурсы туда, и, может быть, за ближайшие пять — шесть лет оно и будет построено. Я говорю о энерго— и теплоснабжении. В этом отношении в республике у вас совсем не плохое положение. Потому что есть Новочебоксарская ГЭС. Но она же одновременно является и неким тормозом развития, потому что, как, наверное, все знают, чтобы ГЭС работала хорошо, то уровень воды должен быть высоким. То есть, чем он выше, тем лучше. Есть проекты плана поднятия уровня воды новочебоксарского водохранилища до отметки, которая была бы выше нынешней на пять метров. Такой уровень позволил бы этой электростанции выйти на проектную мощность.

Собственно говоря, эти планы никуда не делись, но это означает, что вся береговая инфраструктура должна быть к этому готова. А если она не будет к этому готова, то все, что расположено вдоль водохранилища и выше по течению будет иметь неприятности — подтопления. Во многом это актуально для Новочебоксарска — у него могут образоваться неприятности, хотя он расположен достаточно высоко. Но, тем не менее, эти процессы очень сильно нарушают береговую кромку водохранилища. Вот эта часть территории, которая находится здесь (показывает), если смотреть на Чебоксары слева от нее, там, где у вас есть курортные места, она сейчас уже «подработана». А если водохранилище поднимут, то можно ожидать, что несколько десятков километров суши будет съедено водохранилищем — если сейчас не предпринимать серьезные инженерные мероприятия и не укреплять этот берег. Если же принять во внимание необходимость компенсации потерь Марий-Эл и Нижегородской губернии в связи с гипотетическим подъемом отметки водохранилища, то экономическая целесообразность этого и вовсе оказывается под вопросом.

Дальше мы посмотрели на инженерную и транспортную коммуникацию как на ресурс развития, о котором я говорил, и наметили несколько т.н. инвестиционных точек развития. Если вы ездите по дороге в Нижний Новгород или в Казань, то видите, что вокруг дороги образуются некоторые точки роста. Дорога, это же, в общем-то, достаточно финансово-избыточная инфраструктура. И если вокруг нее правильно разместить так называемый логистический центр и центр обслуживания, то дорога может приносить немало в бюджет, и может создавать довольно большое количество рабочих мест. Мы делали аналогичные расчеты по дороге, которая идет у нас от Хельсинки до Петербурга: ее кусочек по Карельскому перешейку, как мы посчитали, требует на сто километров около двадцати пунктов обслуживания. Здесь такой частоты, конечно, не добьешься, но пять — шесть территорий, которые пригодны для того, чтобы там образовать инвестиционные узлы и вложить туда деньги субъекта федерации для того, чтобы создать там условия для частного бизнеса — это вполне возможно.

В этом отношении сама логика развития и сама логика вложений государства уже чуть-чуть меняется. Государство не становится теперь предпринимателем, само не ставит заводы, не отвечает за производство и так далее. Но государство создает некоторые условия, в которые люди сами приходят и сами приносят деньги. И если у вас удобная площадка, она удобно расположена, у вас неплохие налоги и хорошая среда, если у вас хорошее институциональное оформление, то вам выгодно развивать свой бизнес. В этом отношении структура малого предпринимательства в Чебоксарах достаточно хорошо развита. Правда, в отличие от всех остальных городов Чувашии. Голубым на нашей схеме (рисует) обозначены те центры, которые предложены к инфраструктурному обустройству. Могу привести некоторые примеры. Например, что стоимость земли до обустройства в удачных местах и после обустройства, возрастает в сто раз. То есть вы, условно говоря, можете вложить в квадратный метр необустроенной земли доллар, а получить на это дело инвестиций в сто раз больше. Не тратя при этом средств на поддержку предприятий, которые никогда не вылезут из убытков, а отдав их на условия для частной инициативы.

Как правило, схематично разрабатывается так называемый главный чертеж, на котором в основном показываются все основные будущие территориальные изменения, которые могут произойти на этой территории на ближайший срок. У нас называются два срока. Так называемый первый расчетный срок — это двадцать-двадцать пять лет. Второй расчетный срок, он у нас называется первой очередью — это десять лет. Как правило, исходя из того, что все губернаторы и руководители избираются на четыре года, мы еще предлагаем программу, в которой показываем экономические показатели на ближайшие четыре года, потому что каждую власть интересует, что же ему делать в ближайшие четыре года. Но, с моей точки зрения, это неудачный компромисс... В Европе это, может быть, и неплохо, может быть, это там и срабатывает, но для нас это, конечно, чрезмерно маленькие сроки.

Дальше, конечно, можно было бы по каждой схеме говорить отдельно, но я бы предпочел, чтобы сейчас мы перешли к вопросам.

Вопрос: Вот у нас есть всевозможные социальные и экономические показатели развития, которые плохо согласуются между собой и с тем, что наблюдается в жизни. И как Вас можно найти?

Ю.А. Перелыгин: Меня найти очень легко. Я Вам оставлю свою визитку. Меня легко найти в Интернете. А что касается социально-экономических показателей развития, то во многом — это вопрос, уже решающийся в настоящее время. У нас на Северо-западе есть такой проект, который мы называем «Статистика пространственного развития». Мы столкнулись с такой проблемой, с какой сталкиваемся на любой территории. Статистика, которая была организована, запущена (и сейчас, по сию пору работает) Советским Союзом, была сделана под устарелую систему координат. Все наши статистические органы измеряют ровно то, что было разработано как показатели еще в советское время, и это явно не отражает то, что нам нужно сейчас.

Поэтому, например, когда мы делали энергетический баланс, то оказалось, что в статистических отчетностях можно найти количество картошки, произведенной на каждого человека, а, например, количество, тонн условного топлива, потраченного в том или ином переделе найти невозможно. Хотя все прекрасно понимают, что энергетика — это сейчас ведущая отрасль Российской федерации, и нам кажется непонятным и проблематичным — как, не зная этих цифр, можно что-либо прогнозировать,. Часто мы сталкиваемся с такой ситуацией, что в течение нескольких месяцев приходится собирать данные непосредственно на территории.

Я думаю, что и в Чувашии есть большие различия между показателями статистики на уровне субъекта федерации и на уровне муниципального образования — и отличия эти в сто раз. Многие муниципальные образования вообще ведут статистику непонятно как. У них есть и бумажные носители, есть и электронные носители, и формы у них могут быть разные и очень странные. Мы сплошь и рядом сталкивались с ситуациями, когда лица, принимающие решения, зачастую принимают их, основываясь на очень странной базе данных. Поэтому мы и запустили специальный проект, который называется «Статистика пространственного развития». Мы пытаемся продумать формы показателей, которые необходимы, с нашей точки зрения, измерять, для того, чтобы прогнозировать или планировать дальнейшее развитие ситуации. Представьте себе, что вы будете проектировать дом, но при этом не знаете прочностных характеристик того или иного элемента или строительного материала. Дом вы себе, может быть, и построите, но долго ли он простоит?

В этом отношении можно сказать, что мы во многом именно так и проектируем наше хозяйство. Мы часто точно не знаем, на каких параметрах мы держимся, и хорошо, если глава того или иного муниципального образования лично занимается этим вопросом. Там, где он лично занимается этим вопросом, если он его постоянно курирует, все более-менее налажено и посчитано. А что касается тех территорий, где жизнь идет своим путем и не очень-то и планируется, то там с показателями очень сложно.

Это зарисовка из жизни нашего мира, а что касается критериев развития вообще, то есть программа ООН, которая занимается так называемым индексом человеческого развития. Они пытаются отрабатывать различные показатели, которые отражают тот или иной уровень жизни. Во многом это каждый раз разный набор показателей. Например, где-то измеряются продолжительность жизни, количество смертей на тысячу рождений, уровень валового регионального продукта на душу населения, и из этого выводится некоторый индекс человеческого развития и считается, где он всего лучше, где он самый высокий. После этого каждому из этих показателей дается какой-то весовой коэффициент, и начинают сравнивать государства.

Мы сделали следующее, проводя работу по энергетике по Северо-западу, где мы сравнили затраты топливно-энергетических ресурсов на тысячу долларов произведенного валового регионального продукта. И если по этому показателю что-либо измерять, то оказывается, что мы в столь плачевной ситуации, что это уже находится за пределами понимания. А если посмотришь на жизнь, то оказывается, что все совсем не так. И, в общем-то, если приезжаешь в Хельсинки, то в пятизвездочных отелях живут в основном русские. Поэтому, есть разница? Далее мы посмотрели, в чем же разрыв? И мы посчитали, что, например, энергетические ресурсы России, занижены в цене по сравнению с западными энергоресурсами в 3,8 десятых раза. Так, тысяча кубометров газа у нас стоит (в зависимости от разных территорий, но в среднем) двадцать шесть долларов. «Газпром» настаивает на том, чтобы мы в этом году подняли цену до пятидесяти долларов за тысячу кубометров. Мы посчитали, что, если это произойдет, то Карелия станет абсолютно дефицитной территорией. То есть тогда дефицит бюджета у Карелии будет превышать стопроцентную величину, потому что все остальное хозяйство просто-напросто рухнет. А у нас еще ожидается повышение цен на электроэнергию, в связи с тем, что происходит в РАО. И так далее и тому подобное.

Итак, «Газпром» настаивает на внутренней цене — пятьдесят долларов за тысячу кубических метров. И тот же «Газпром» продает тысячу кубических метров в Италию за триста долларов. В Италии стоимость наших тысячи кубических метров равняется тремстам долларов. И что эти показатели, как вы думаете, отражают? Можем сами посчитать... Как, например, в свое время сделал нынешний Президент, когда приехал в Сургут на совещание в «Газпроме» (это было еще в то время, когда Рем Вяхирев командовал «Газпромом»), и он спросил: «А где разница?». Представители «Газпрома» вам очень убедительно ответят, куда делась эта разница. Они вам убедительно покажут, что на разнице в стоимости на два порядка они зарабатывают, ноль целых ноль десятых рублей, и что нет у них никакой прибыли. О чем речь, какая прибыль? Что вы хотите от компании? Нужно повысить цены на газ!

Дальше встает вопрос уже у государства. Если государство на это идет, то оно идет на что? Оно идет на то, что «Газпром» как, кстати, государственная компания, начнет зарабатывать больше, и будет давать больше денег в бюджет. Есть такая логика. В принципе, поскольку «Газпром» приносит где-то примерно процентов пятнадцать бюджетных денег Российской федерации, то, наверное, в этом какая-то логика есть. Ну, будет приносить восемнадцать процентов бюджета Российской федерации. Но если посчитать внимательней, то окажется, что, если такую цену назначить, то большинство экспортно-ориентированных компаний у нас просто потеряют конкурентоспособность.

И это не только Россия делает. Да, мы занижаем стоимость энергоресурсов. На самом деле, с точки зрения рынка она у нас занижена. Но если посмотреть, например, на Тайвань, то окажется, что они занижают стоимость трудовых ресурсов в три раза. И в принципе выигрывают то же самое. То есть их продукция конкурентоспособна на рынке только за счет того, что они занижают какую-то долю в своем ВВП.

Поэтому, если серьезно отвечать на вопрос об экономических показателях развития, то, с моей точки зрения, каждый раз под задачу нужно подбирать свой свод показателей. В зависимости от того, какую задачу вы ставите, на это вы должны и смотреть, это вы и должны мерить. Потому что мы часто просто берем кальку с методик ООН, переносим ее на нашу территорию, начинаем мерить, и говорим: «Что же это такое, ничего почему-то не получается!?» Как ни смотри, а отражает она не то, что есть на самом деле. И я думаю, что во многом те показатели, которые мы закладываем как возможные, нам приходится вылавливать из самой реальной жизни. Условно говоря, посылая людей непосредственно на место событий и там измеряя интересующие нас параметры.

Вопрос: Сейчас рассматриваются дальнейшие перспективы развития республики, на какой же социально-экономический путь ориентироваться?

Ю.А. Перелыгин: Трудный вопрос: на какой путь? Я-то считаю, что мы схемой ответили на этот вопрос. Мы считаем, что если правительство будет вкладывать средства в процесс урбанизации, а не в промышленную политику то тогда все получится... Деньги, частные деньги приходят туда, где им комфортно. В мире сейчас есть несколько городов, которые называют глобальными воротами в мировую экономику. Это Лондон, это Нью-Йорк, это Франкфурт. Сейчас таким городом хочет стать Барселона. Не Бог весть, какой был город, и еще тридцать лет назад его никто и видеть не видел, и слышать о нем не слышал. Так вот, что сделал город Барселона? Они нарисовали себе стратегический план развития и поставили задачей войти как некий транслогистический узел на юге Европы. И в этом отношении территорией своего влияния они считают не только Испанию, но и чуть ли не треть Франции они захватывают в этом отношении. И они сейчас создают такие условия, что там на каждый евро, потраченный на развитие инфраструктуры, приходит десять евро частных инвестиций.

Есть проект Мирового банка «Жилище», который развивается на территории Российской федерации. В Чебоксарах его, по-моему, еще не было, а в пяти городах России он прошел. Там был отработан принцип, когда деньги даже не приходили на территорию. Мировой банк говорил: «Мы дадим кредит мэрии города Санкт-Петербурга под то, чтобы она построила, условно говоря, микрорайон на пять тысяч жителей. Дальше городская администрация нанимала проектировщиков, разработчиков, которые делали проект обустройства этой территории за деньги администрации. Пока еще за деньги администрации, а не за деньги мирового банка.

Все знают, что проектирование стоит не более четырех процентов от стоимости строительства. Если вы выделяете миллион долларов на строительство, то примерно сорок тысяч долларов вы должны потратить на разработку проекта. Дальше городская администрация объявляет конкурс среди компаний, которые бы хотели за деньги Мирового банка привести эту территорию в нормальное состояние.

Это означает, что требуется провести туда дороги, надо провести туда воду, канализацию, провести туда свет, тепло, протянуть газ, в общем, подвести к этим территориям инфраструктуры, озеленить там все, посадить цветы и оставить пустые пятна под застройку. Компании с удовольствием начинают принимать участие в этом конкурсе. Но для того, чтобы принять участие в этом конкурсе, необходимо показать какие-то оборотные средства компании — хотя бы потому, что если компания не очень приличная, то она никогда и не победит, и не должна побеждать. В таком конкурсе всегда есть условие, что, мол, вы начинаете строительство за счет собственных средств, а город вам погашает расходы по мере того, что вы уже построили. Итак, компании заходят на территорию, в этот момент объявляется конкурс уже на конечные лоты, на конечные участки. И эти конечные участки уже стоят столько, сколько стоят все затраты на вложение в инфраструктуру и дают свою долю прибыли. Заметьте, Мировой банк не вложил еще ни рубля, еще никакого трансферта не произведено, а эти лоты уже продаются. Как только те компании, которые создают инфраструктуру, зашли на территорию, на нее уже разработана проектно-сметная документация, эта территория уже выставляется на торги, и город получает всю сумму кредита, отдает ее обратно Мировому банку, еще не получив от него транша. Эти деньги абсолютно виртуальны!

Я просто указываю на то, что социально-экономическое развитие в нашей терминологии понимается теперь как создание среды, в которую приходят частные инвестиции. Ну, условно говоря, город потратился на проектно-сметную документацию, на торги, потратился на то, чтобы подготовить все, выставить лоты на продажу. Да, это работа, это деньги, это много чего, но это не миллионы долларов. И эти проекты абсолютно успешны.

Поэтому мы исходим из того, что в социально-экономическом развитии Чувашии по сорок пятому указу вашего президента, необходимо развивать инфраструктуру до такого уровня, чтобы места, где она развивается, стали бы привлекательными для частного инвестора. Тогда он сам придет, для него это важно. И, поверьте мне, сейчас такие штуки начинают идти по всему Приволжскому федеральному округу. Например, Нижний Новгород сейчас уже не знает, как отплевываться от инвесторов из Москвы — все переуплотнено. Я думаю, что за ним последуют близлежащие территории и далее.

Вопрос: У меня вопрос. Скажите, пожалуйста, в нашей республике месторождение гипса, два миллиарда тонн насчитывается общих запасов. Как, по-вашему мнению, пойдет развитие района?

Ю.А. Перелыгин: На Северо-западе под Петербургом бы построен первый завод Тиги-Кнауф, который многие знают, выпускает гипсокартон. Если вы смотрите так называемый евростандарт, то это он и есть — поставили стальные рейки, прикрутили к нему гипсокартон, и это евростандарт. По всему миру гипсовые компании производят сейчас огромное количество этого материала. Тиги-Кнауф — это известнейшая немецкая компания, которая вошла на рынок России десять лет назад. Мы им делали на Северо-западе так называемую маркетинговую стратегию освоения территорий.

Они считают возможный будущий рынок жилищного строительства. Ну, условно говоря, прогнозируют, кто у них купит гипсокартон. Они приходят к выводу, что, например, если из Мурманской области выедет двести тысяч населения, то туда нечего продвигать этот гипсокартон, и незачем строить там завод. Если понадобится, то туда просто привезут какое-то количество этого гипсокартона. Если же они считают, что территория будет строиться, что там будет вводиться, например, миллион квадратных метров жилья ежегодно, то... Кстати говоря, по Чувашии вводится пятьдесят тысяч квадратных метров жилья за счет частного и где-то сто пятьдесят тысяч квадратных метров жилья за счет государственного строительства. То есть получается где-то триста тысяч квадратных метров жилья в год. А вот в Белгородской области, кстати говоря, в области, сопоставимой с вами, вводят миллион квадратных метров в год.

Вот если такая территория есть, то они начинают делать следующее. Они не смотрят, есть ли тут месторождение гипса, они смотрят, а нет ли там производства, которое способно производить гипсократон, и которое можно купить? И если такого производства нет, то они сюда не приходят, потому что вкладывать деньги в месторождение, не имея нормального производства, не целесообразно. Мои друзья, строители возводили для них завод. И там оказывается требования к технологическим линиям — например, по бетонному полу миллиметровое отклонение от вертикали не принимается. Друзья трижды переделывали этот пол, потому что не умели так строить — у нас допуски другие. Это второе требование.

Только потом они начинают думать о сырьевой базе, потому что при нынешних транспортных возможностях ее удаленность не столь существенна. Все слышали слово «толлинг»? Что это такое? Это когда, например, завод по производству алюминия, расположенный в Красноярске, везет руду для производства из Австралии. Завод производит алюминий из австралийской руды, и это ему выгодно, потому что добыть руду в Австралии дешевле, чем здесь, в Коми.

То же самое и с вашим гипсом. Если же мы это понимаем, то мы точно понимаем, что таких игроков на рынке гипсокартона в России всего один — два. Если мы хотим затянуть Тиги-Кнауф на эту территорию, то мы должны подумать, есть ли у нас места, где они сначала могут размесить свой завод. Само месторождение — это всего лишь некая предпосылка для того, чтобы такой инвестор сюда пришел, но ни в коем случае это не является гарантией или условием. И с моей точки зрения, как раз системное вложение в инфраструктуру является условием, потому что следующим шагом у них является требование к персоналу. Почему, например, заводы Форда размещены в Питере? Только потому, что там можно найти, отобрать достаточное число людей, способных к тому, чтобы обучиться равномерно работать по мировым стандартам.