Главная ?> Геополитика ?> Новый мировой порядок ?> Россия в зеркале Балканского кризиса ?> Сборник "Россия в зеркале Балканского кризиса" [1999] ?> Балканы в системе международных отношений: некоторые проблемы и перспективы
Евгений Барановский

Балканы в системе международных отношений: некоторые проблемы и перспективы

"Идеал наш при разрешении восточного вопроса должен быть самый высший, самый широкий и смелый, самый идеальный, так сказать, из всех возможных идеалов. Вот почему.

Если идеал наш будет слишком односторонен, мелок и прост, то мы, стремясь без меры настойчиво только к ближайшим, очередным целям и не храня в душе иных заветов, можем испортить себе будущее, закроем себе путь дальнейшего, правильного и спасительного развития."

Константин Леонтьев, "Письма о восточных делах"

 

Общие понятия, которыми Балканы представлены в европейской исторической памяти, формировались давно. Современные события лишь усилили негативный образ региона, сложившийся еще во времена распада Оттоманской империи. Балканы — "пороховая бочка", "балканизация" как синоним крайней раздробленности с уничижительным оттенком — стали составной частью политической терминологии. Публицисты и политические деятели использовали понятие "Балканы", желая обозначить нечто иное, противоположное Западу по обычаям, культуре, жизненному уровню, полагая, что балканские страны имеют низкую политическую культуру, разобщены и конфликтуют друг с другом, что они не способны самостоятельно решать существенные проблемы региона, в котором они расположены.

Такая трактовка понятия "Балканы" вновь распространилась в мире после завершения холодной войны. Поводом послужила череда кровавых войн на территории бывшей Югославии. Войны привели к усилению информационного потока, направленного на освещение балканской проблематики. Не прекращаются попытки авторов публикаций выяснить суть балканского синдрома: из-за чего реально существующие национальные, политические и экономические проблемы решаются силой оружия, кто они — главные действующие лица югославского кризиса, что эти события означают для Балкан, Европы и всего мира?

Было написано много эмоциональных, предвзятых работ, некоторые из которых выражали прежде всего моральное осуждение происходящего, однако вся эта активность средств массовой информации и публицистов не разъяснила сути событий. С каждым новым извержением балканского вулкана начинаются новые, в основном безрезультатные поиски ответов на старые балканские вопросы. Последние события в Косово усилили всеобщее замешательство, и трезвый анализ балканских противоречий стал еще большей редкостью.

Данная статья не претендует на то, чтобы осветить всю балканскую специфику в области международных отношений. В ней содержатся лишь описание некоторого исторического опыта и определенные сведения о регионе, что может помочь в постижении современных балканских проблем.

Обеспечивая мир Европе

Балканские негативные отложения наслаивались веками. На балканских просторах сменялись империи и цивилизации (Римская, Византийская, Оттоманская). Все эти процессы сопровождались кризисами, различными потрясениями и вооруженными конфликтами.

Как известно, Балканы находятся на стыке трех континентов. Их берега омываются Адриатическим, Черным, Эгейским и Ионическим морями. Геополитическая позиция Балкан неодолимо притягивает к себе внимание великих держав. Помимо того, Балканы являются очень сложным в этническом отношении регионом. На относительно небольшой территории проживает 20 народов, все вперемешку с много— или малочисленными национальными меньшинствами. Балканы являются в какой-то степени "пространством между Востоком и Западом", но их историческая, географическая и культурно-цивилизационная принадлежность к Европе — это неоспоримый факт. При этом следует учитывать то обстоятельство, что Балканы в экономическом плане представляют собой самый слаборазвитый европейский регион.

Балканские народы имеют многослойные политические и культурные особенности, вытекающие из собственных вековых традиций и из принесенных ветрами нашествий с Востока и Запада. Они были вынуждены постоянно бороться за сохранение собственной религии, языка и культуры, а также защищать самое свое физическое существование. Отсюда их исключительная чувствительность к событиям и явлениям, которые могут нести в себе угрозу для их самобытности, их территории или государства.

Таким образом, вследствие сложной истории данного региона в коллективном подсознании всех балканских народов укоренились неуверенность и боязнь. Это объясняет, почему наблюдателям и исследователям, исповедующим принципы западного рационализма, трудно понять поведение балканских народов и их "непредсказуемую реакцию". Конечно, все это необходимо иметь в виду при поисках формулы восстановления мира на Балканах. Простое насаждение западных моделей и ценностей не привело бы к желаемым результатам. Не нужно забывать о том, что для созревания ценностей западной цивилизации потребовалось свыше 200 лет, и о том, что они не укоренились на Западе раз и навсегда (вспомните рецидивы фашизма и нацизма), а должны были постоянно укрепляться и развиваться для того, чтобы выжить.

Западная Европа и Россия еще с начала падения Оттоманской империи (Восточного кризиса) проявляют интерес к Балканам — к сожалению, не всегда самым удачным способом. Ситуация "больного на Босфоре" использовалась для достижения экономических и территориальных преимуществ с одновременным созданием препятствий для достижения таких преимуществ другими. Позднее эти державы продолжали вмешиваться в дела балканских стран. Их вмешательство было направлено не на восстановление мира и спокойствия на Балканском полуострове, а на раздел сфер интересов, в чем им помогало и поведение малых балканских государств, которые, со своей стороны, проводили политику территориальной экспансии. Каждое из этих государств по-своему мечтало о восстановлении средневековых границ и утраченного величия, осуществляя с этой целью поиск покровителей и защитников среди великих сил. Поэтому, когда речь идет о вмешательстве известных сил на Балканах, не стоит забывать об автохтонных балканских факторах, которые в равной степени порождали ненависть, раскол и кровавые войны между балканскими народами.

Интерес для современных исследователей представляют реакции выдающихся европейских государственных деятелей на некоторые исторические события на Балканах, и в них можно найти немало горьких истин, сопоставимых с сегодняшней непростой обстановкой в регионе.

Берлинский конгресс 1878 года состоялся в результате обострения отношений между великими державами, которые хотели воспрепятствовать тому, чтобы Россия самостоятельно пожинала плоды победы в русско-турецкой войне, и хотели "более справедливо" поделить между собой военные трофеи. (Именно Берлинское соглашение стало основой процесса, получившего название "балканизация", т.е. стремление к непрерывному пересмотру границ и процессу бесконечного дробления.) "Железный канцлер" Отто фон Бисмарк видел в этом великолепный шанс для усиления влияния Германии на европейские дела и созвал конгресс, разыгрывая роль "благожелательного посредника". Известно, что Бисмарк считал Балканы (наряду с Эльзасом-Лотарнигией) фокусом всех мыслимых европейских осложнений. Бисмарк откровенно и грубо выразил цель созванного им европейского конгресса в ставших знаменитыми словах: "Господа, мы собрались здесь не для того, чтобы совещаться о счастье болгар, а для того, чтобы обеспечить Европе мир". Обеспечить мир — это на языке дипломатии значило ублаготворить великие державы, дать возможность каждой получить свой куш. Как известно, положение христиан в Оттоманской империи не слишком волновало Бисмарка, и об этом он писал со свойственным ему цинизмом: "Война за столь мало стоящие существа не смогла бы оправдать жертв цивилизованной Европы". Бисмарк считал, что балканские народы находятся вне сферы европейской цивилизации[1] . По Бисмарку, за балканскими проблемами необходимо следить, только исходя из тех последствий, которые они могут вызвать в Европе. Его основной заботой было предотвращение войны между великими силами из-за территориальных споров на Балканах. Бисмарк сам сформулировал цели внешней политики Германии того времени одной сжатой фразой: "Мир — воздерживаясь, гегемония — с помощью арбитража ".

Несмотря на то, что позиции ведущих европейских держав по отношению к Балканам эволюционировали от Бисмарка к Черчилю и до наших дней, такие знаменитые высказывания, как "мягкое подбрюшье Европы" (Черчиль) или слова известного французского писателя и публициста Жоржа Дюамеля, который написал, что Балканы являются "ловушкой для дипломатов, взрывоопасным сосудом и чистилищем для Запада", — сохраняют свою актуальность.

Сопоставление этих стереотипов свидетельствует о том, что балканская ловушка переплетенных и сталкивающихся интересов уже почти два столетия является источником беспокойства для европейских государственных деятелей и мыслителей. К сожалению, пока нельзя безоговорочно утверждать, что правящие круги и европейская интеллектуальная элита, наученные историческим опытом и современными событиями, стали в полной мере проявлять готовность к определенному риску и жертвам в целях усмирения балканских конфликтов. И все это — несмотря на осознание ими того, что происходящее на Балканах оказывает непосредственное влияние как на сегодняшнее состояние, так и на будущее европейского континента.

Международное положение балканских стран

Балканы являются самым нестабильным регионом Европы, рост и развитие которого напрямую зависят от налаживания эффективных механизмов взаимодействия с общеевропейскими структурами. На Балканах пока только одно государство является одновременно членом Европейского Союза (ЕС), НАТО и Западноевропейского Союза (ЗЕС) — Греция. Практически все балканские государства, за исключением Союзной Республики Югославия, обеспечение своих национальных интересов связывают с участием в евроатлантических союзах. Эта направленность подразумевает неизбежное интегрирование балканских государств так или иначе во все европейские структуры и организации, включая те, которые имеют атлантическое измерение.

По мнению ряда балканских политиков и экспертов, нейтрализовать главный источник нестабильности на Балканах — националистические страсти — можно двумя способами: либо на основе экономического роста, либо — принадлежности к некоей весомой структуре безопасности[2] . Большинство балканских стран пытается обеспечить для себя обе составляющие этой формулы:

• Греция является членом ЕС с 1981 года и членом НАТО с 1952 года. Также она входит в Совет Европы, ОБСЕ и ЗЕС;

• Турция является членом НАТО с 1952 года, в 1987 году она официально подала заявление о принятии в ЕС, ассоциированным членом которого она является с 1964 года, в том же году она подала заявление и о вступлений в ЗЕС;

• Румыния, Болгария и Албания подали заявления о принятии в ЕС и НАТО. Они являются участниками программы НАТО "Партнерство во имя мира" с 1994 года и членами Совета Европы и ОБСЕ;

• Албания вступила в члены Организации Исламской Конференции в 1992 году;

• Македония подала заявление о принятии в ЕС и НАТО, участвует в "Партнерстве ради мира" с 1995 года и является членом Совета Европы и ОБСЕ;

• Хорватия подала заявления о принятии в ЕС и об участии в "Партнерстве ради мира", является членом Совета Европы и ОБСЕ;

• Босния и Герцеговина имеет статус "специального гостя" в Совете Европы и является членом ОБСЕ;

• Союзная республика Югославия в силу непрекращающегося противостояния в Косово находится в специфическом положении, она отвергает евроатлантические военные организации и в силу тех же причин имеет неоднозначное отношение к европейским организациям.

В связи со стремлением балканских стран стать частью сообщества развитых демократических стран и равноправно участвовать в текущих процессах интеграции следует отметить две противоположные тенденции, которые наметились в этих процессах. С одной стороны, критерии для вступления в такие организации как ОБСЕ и Совет Европы значительно понизились после падения Берлинской стены. Таким образом, создается не совсем верное представление о том, что новые члены этих организаций (среди которых и перечисленные балканские государства) — это полноценные демократии и правовые государства с рыночной экономикой, граждане которых живут в условиях, сравнимых с западноевропейскими стандартами.

На самом деле это не совсем так, что подтверждает одновременное повышение критериев для вступления новых членов в более сложную (и более действенную) структуру ЕС. Повышаются требования к кандидатам в области экономики (уровень инфляции, уровень процентных ставок, уровень бюджетной задолженности и дефицита, стабильность валюты), в области функционирования правового государства (приведение национального законодательства в соответствие с общими законами ЕС), в области защиты прав граждан и в области перенесения определенных полномочий на совместные органы правления в Брюсселе. Удовлетворение этих требований является весьма сложной задачей для новых балканских государств.

Также следует отметить определенную двусмысленность в положении Турции, которой, несмотря на долголетнее членство в НАТО и определенные успехи в области экономического развития, ЕС в декабре 1997 на встрече в верхах в Люксембурге в очередной раз отказал в полноправном членстве. После этого решения, в принятии которого, по мнению турецкой стороны, главную роль сыграла Греция, двусторонний диалог между Турцией и ЕС был фактически заморожен. Главным препятствием для дальнейшей интеграции Турции, помимо греко-турецких разногласий, являются взаимные обвинения двух сторон в вопросах борьбы с терроризмом (претензии Турции к ЕС) и защиты прав человека (претензии ЕС к Турции — "курдский вопрос"). Вступлению Турции в ЕС и ЗЕС мешают и некоторые другие факторы, в частности, религиозный, который сказывается на отношении к Турции значительной части европейского общественного мнения.

Несмотря на все сложности, вряд ли следует ожидать взаимного отказа от турецко-европейского сотрудничества. "Турция не желает упустить набирающий скорость поезд европейской интеграции", — подчеркивают официальные представители турецкого МИДа, и даже если это произойдет, — "Турция все равно остается в Европе".

Для Турции интеграция в ЕС — это не только экономическая интеграция. Стамбул прекрасно осознает возрастающее значение политической составляющей ЕС. Европа, со своей стороны, также заинтересована в возобновлении полноценного диалога с Турцией с учетом строительства общеевропейской системы безопасности, поскольку трудно себе представить стабильные Балканы без участия Турции.

Греция стремится использовать свое уникальное положение балканской страны и полноправного члена евроатлантического сообщества. Официальные представители греческого МИДа подчеркивают решающую роль и стратегический интерес Греции в процессе интеграции Балкан в европейские структуры. В случае успешного развития этого процесса Греция и ее северные соседи впервые станут частью единого геополитического и экономического пространства, что должно положительно повлиять на будущее развитие и благосостояние балканского региона.

Политические системы балканских стран

Как отмечают многие исследователи, без соблюдения демократических норм невозможно преодолеть негативные стереотипы, поскольку отсутствие прогресса на пути демократизации консервирует межнациональную рознь. Опыт недавней истории ряда балканских государств свидетельствует, что стабилизация обстановки в регионе возможна лишь на основе преодоления последствий господства авторитарных и тоталитарных режимов.

На сегодняшний день все балканские государства декларируют свою приверженность демократическим принципам. В этом отношении самую продолжительную традицию имеет Греция, в которой демократические изменения начались в 1974 году. Восемь лет спустя, в 1982 году, на этот путь вступила и Турция. Остальные государства причислялись к режиму "реального социализма" ("самоуправленческого социализма" в СФРЮ) — до 1989/90 годов, когда и в этих странах начался процесс строительства демократии.

Недоумение по поводу истинной природы нового порядка в бывших социалистических или посткоммунистических странах вызваны существенными отступлениями молодых демократий от демократических норм Западной Европы и США. Отсутствие сильного среднего класса, который является "природной основой демократии", доминирование так называемых приходской и подданнической политических культур в обществе, слабая гражданская культура, низкий уровень соблюдения прав человека и отсутствие демократических традиций в той или иной степени характерны для всех постсоциалистических стран Балканского региона. Многие исследователи считают правомерным вопрос о том, являются ли эти государства демократиями или речь идет о некой новой форме авторитарной системы с элементами демократии. Большинство авторов все же склонно рассматривать эти системы как "условные демократии" или "делегированные демократии".

Делегированная демократия — это новая форма демократии, которая появилась в странах Латинской Америки и в бывших социалистических странах. Делегированная демократия отличается от представительской демократии прежде всего отсутствием "горизонтальной" ответственности демократически избранного президента по отношению к остальным ветвям власти, прежде всего — перед парламентом. Исключительно "вертикальная" ответственность президента (только перед избирателями) объясняется недостаточной институционализацией парламента и политической системы в целом. Быстрое принятие решений (по сравнению со стабильными демократическими государствами) является второй особенностью делегированной демократии. Это увеличивает возможность принятия неправильных решений, возникновения препятствий при выполнении этих решений, а также приводит к индивидуализации вины (как правило, во всех неудачах обвиняется исключительно президент).

Тем не менее посткоммунистические государства все-таки можно отнести к государствам с демократической системой, а не авторитарной, поскольку в них соблюдены основные условия — свободное формирование партий и свободное волеизъявление граждан на выборах. Молодые демократии Балкан отличаются между собой по степени институционализации демократического порядка (как правило, речь идет о его низком уровне, вследствие чего возникают сложности в решении главных социально-экономических проблем). Одновременно следует отметить, что, несмотря на все специфические сложности, во всех этих странах была пройдена так называемая "критическая точка демократии" — состоялась мирная смена власти.

Наиболее проблематичным является процесс демократизации в СРЮ, где неоднократно обострялся конфликт между правящей реформированной коммунистической партией и оппозиционными партиями, которые требуют демократизации общества. Перспективы послевоенной демократизации СРЮ, учитывая разрушения и тяжелые экономические последствия военных действий на ее территории, на данный момент уже нельзя рассматривать в отрыве от комплексных планов по переустройству этого государства, что представляется осуществимым лишь при активном содействии "международного фактора".

Несмотря на то, что большинство рассматриваемых балканских государств являются мультиэтническими и поликонфессиональными, их политические системы характеризует сравнительно низкий уровень децентрализованности. Эта оценка относится и к СРЮ, несмотря на то, что формально она является единственным федеральным государством среди перечисленных девяти. Боснию и Герцеговину, которая обустраивается по принципу децентрализованности входящих в ее состав частей, еще нельзя рассматривать в том же ряду, поскольку ее политическую систему пока еще рано называть реально действующей.

Что касается формы государственного устройства девяти балканских стран — в большинстве случаев это государства с парламентской системой правления (СРЮ, Румыния, Албания, Македония, Болгария и Греция).

В Турции действует смешанная система, в которой президенту республики отводится значительная роль. Он уполномочен использовать референдум для внесения предложений по изменению конституции, имеет право потребовать от конституционного суда аннулирования законов, принятых парламентом ("народным собранием"), принимает регламент народного собрания, распускает его и назначает новые выборы. Тем не менее нельзя говорить о президентской системе, поскольку президент в Турции не избирается непосредственно народом — его избирает Большое народное собрание.

В Хорватии (а также в Сербии — одной из республик СРЮ) действует "полупрезидентская система". Ключевую роль играет президент, которого граждане избирают непосредственно на выборах, а роль парламента является второстепенной. Систему также характеризует весьма сложная процедура отправления президента в отставку. Учитывая объем президентских полномочий в этих государствах, можно говорить о "полупрезидентской системе", сравнимой с французской моделью. Разница в том, что французская система действует как "президентская" только при условии парламентского большинства у партий, поддерживающих президента. В противоположном случае она действует как "полупрезидентская" (cohabitation) — права президента существенно ограничиваются за счет парламента. В Хорватии и в Сербии полупрезидентская система пока что реализовалась только как президентская, поскольку "президентские партии" еще ни разу не проигрывали на парламентских выборах.

Среди парадоксов нынешней югославской ситуации, которые усложняют поиски разумного пути урегулирования югославского кризиса, все чаще упоминается то, что, несмотря на явные нарушения демократической практики в СРЮ, Слободан Милошевич формально является избранным президентом, а не диктатором (он первоначально пришел к власти в 1987 году как партийный руководитель сербской компартии, но с тех пор он несколько раз избирался на пост президента Сербии и затем на пост президента СРЮ).

В Черногории, второй республике, входящей в состав СРЮ, можно говорить о парламентской системе — президента избирают на непосредственных выборах, но у него небольшие полномочия, и парламент имеет право, при определенных условиях, отправить его в отставку.

В Боснии и Герцеговине формирование государственного устройства еще не окончено, поскольку его нормативная основа создавалась для общества, разделенного по этническим и религиозным признакам, в котором совсем недавно закончилась гражданская война. Конституция Боснии и Герцеговины была принята в рамках Дейтонских соглашений, что делает международное положение Боснии и Герцеговины близким к положению протектората. Вторая особенность боснийской системы — в том, что "президент" является коллективным органом правления.

Эволюция российской позиции по отношению к югославскому кризису

Российская позиция по отношению к югославскому кризису, как и внешняя политика в целом, перетерпела сложную эволюцию, которая была неизбежной, поскольку после распада СССР Россия объективно оказалась перед необходимостью найти свое новое место в мире. Неотложным стало и переосмысление внешней политики страны, и переформулирование ее национально-государственных интересов[3], в том числе и на Балканах. Разрушение традиционной конфигурации интересов потребовало от всех актеров международной сцены определить их заново. Как было сказано выше, не только Россия, но и западные державы оказались не готовы к новым и непривычным вызовам времени.

Сложности внешнеполитического самоопределения России были связаны не только с фактом рождения нового государства. Изменившимся условиям существования Российской Федерации противостояла инерция преемственности внешней политики СССР и историческое наследие Российской империи. Победа российских демократов в 1991 году породила у них иллюзии, что внешняя политика страны осуществима на основе их собственных ценностных установок, без преодоления "сопротивления исторического материала". На начальном этапе расчеты на солидарность западных демократий с демократической Россией и тяжелое экономическое положение страны предопределили поиск российской дипломатией максимального согласия с ЕС и США. В первый период югославского кризиса, совпавший со становлением России как самостоятельного субъекта международных отношений, ее позиция по югославскому вопросу в целом совпала с подходом западных держав (упор делался на международную законность, принципы ОБСЕ, необходимость противостояния агрессивному национализму, уважение прав человека).

На первом этапе югославского кризиса Россия рассматривала конфликт достаточно отстранено, что соответствовало реальному положению России, которой в тот момент было явно не до балканских проблем. Для этого этапа наиболее характерен размен российской поддержки западных держав в югославском вопросе в обмен на уступки по более важным для России проблемам.

Осложнение отношений России с Западом после окончания "медового месяца" демократической солидарности повлияло на дальнейшие изменения российской позиции по югославскому вопросу. Все громче звучали просербские акценты, все большим становилось расхождение между Россией и западными державами, которые к тому времени успели обзавестись собственными клиентами в зоне конфликта (ЕС в основном покровительствовала Хорватии, США — боснийцам-мусульманам).

В целом же роль России оставалась вспомогательной — при усиленной дипломатической активности ее участие в миротворческих силах и действительное влияние на характер урегулирования было довольно скромным. При всех претензиях на "самостоятельную роль в сфере особых интересов и зоне традиционного влияния", у России на этом этапе не было ни собственных побудительных стимулов для активного вмешательства в югославский кризис, ни действенных рычагов для этого.

Принципиально противоположное понимание национальных интересов России именно в связи с югославской проблемой высказала российская национал-коммунистическая оппозиция. Безоговорочная поддержка Белграда со стороны российских национал-коммунистов объясняется единым мировоззрением, в основу которого легла общая панславистская мифология, единая теория причин распада СССР и СФРЮ как следствия "международного заговора", а также и антизападная и антиисламисткая внешне-политическая направленность. Исторические аргументы вполне соответствовали славянофильской традиции: Сербия — исторический союзник России, Россия — давний покровитель славянских народов, сегодняшняя борьба сербов — продолжение вековечного отстаивания западного форпоста православия от католического и исламского натиска.

После парламентских выборов в 1993 году усилилось влияние внутриполитической борьбы на официальную российскую линию в югославском кризисе. Сначала эта зависимость проявлялась лишь в виде изменений общей стилистики, затем подвижки обнаружились в самих подходах. К тому же и демократические фракции российского парламента стали все больше склоняться к поддержке просербской политики.

Консенсус по югославскому вопросу был достигнут благодаря возникшему согласию среди разных групп российской политической элиты по другому поводу — расширение НАТО на Восток. На этом фоне рассуждения о попытках западных держав переделить сферы влияния и оттеснить Россию перестали звучать абстрактно. Изменение позиции по югославскому вопросу отразило более широкие перемены во внешней политике страны. Сработала отмеченная зависимость между подходом России к югославскому кризису и отношениями ее с Западом. Новой формулой российской внешней политики стало "равноправное партнерство" с Западом, сменившее "партнерство стратегическое". Обновленная формулировка должна была подчеркнуть готовность России отстаивать свои интересы с той же степенью жесткости, с какой их пытаются ущемить. Под этим углом зрения стремление сохранить свое влияние в Югославии получило новые мощные импульсы.

Исходя из вышеизложенного, можно утверждать, что и в будущем на российскую политику в Балканском регионе, скорее всего, будут влиять три основных фактора:

• развитие конкретной кризисной ситуации на Балканах (на сегодняшний день это — Косово);

• внутриполитическая ситуация в самой России (до тех пор, пока не произойдет смена власти в Кремле, в политике России на Балканах, по-видимому, по-прежнему будут сочетаться сотрудничество и соперничество с Западом);

• политика Запада и США и восприятие политической элитой Россией этой политики.

Следует отметить, что при неблагоприятном сценарии возможно усиление дестабилизирующего соперничества России и Запада на Балканах, а при благоприятном развитии возможно конструктивное сотрудничество не только в мирном процессе, но и в послевоенном урегулировании и обустройстве Балкан, учитывая заинтересованность России в региональном энергетическом рынке и в единой системе транспорта на Балканах.


[1] Позже возникнет идея "буферных зон"; к чему и были отнесены Балканы (см. в частности тексты Д. Николаенко ). — Прим. ред.

[2] Иная точка зрения представлена в статье Д. Николаенко настоящего сборника . — Прим. ред.

[3] Иная точка зрения представлена в статье Ю. Бабича настоящего сборника . — Прим. ред.

 

Актуальная репликаО Русском АрхипелагеПоискКарта сайтаПроектыИзданияАвторыГлоссарийСобытия сайта
Developed by Yar Kravtsov Copyright © 2020 Русский архипелаг. Все права защищены.