Версия для печати

Забытая война России

Чеченский конфликт в публикациях западных СМИ

 По материалам сайта "ИноСМИ".

 

Чечня по-прежнему взывает о помощи

"The Economist", Великобритания

Десятилетие спустя после российского вторжения Чечня остается в руинах

14 января 2005 г.

На новых плакатах в городе Грозном написано, что за экстренной помощью надо обращаться по телефону 01. Это часть попыток России показать, что в Чечню вернулась нормальная жизнь. Однако среди развалин и насилия, царящего в городе, такие объявления кажутся жестокой шуткой, поскольку почти ни у кого нет телефонов.

За десять лет с того момента, как российские войска вторглись в эту мятежную республику в декабре 1994 года, в Чечне были убиты десятки тысяч людей. Заявления Кремля о том, что война окончена, совершенно не соответствуют действительности. Чечня — это такое место, где солдаты в масках арестовывают людей, и они затем пропадают; где боевики среди бела дня стреляют в милиционеров и военнослужащих; где подозреваемые в совершении преступлений подрывают себя, чтобы избежать ареста.

Этот ужас распространился за пределы Чечни. Война породила захват московского театра в 2002 году, взрывы на борту двух пассажирских авиалайнеров в августе и трагедию бесланской школы в сентябре. Есть все основания ожидать в будущем новых террористических нападений. То, что в начале было неприятностью местного масштаба, привлекло исламских радикалов и русских национальных экстремистов, поразило весь Северный Кавказ и нанесло ущерб международному авторитету России. Это также дало Кремлю повод для укрепления своего авторитарного режима власти.

Когда президент Борис Ельцин в первый раз направил войска в Чечню, была объявлена цель этого похода: 'восстановить конституционный порядок' и 'обеспечить нормальную, спокойную и мирную жизнь'. Москва почти ничего не предприняла, когда в 1991 году Чечня заявила о своей независимости: это была просто неприятность, но не угроза. Но кремлевские 'ястребы' убедили непопулярного Ельцина, что победное покорение республики поднимет его авторитет.

А затем последовала кровавая бойня длиной в 21 месяц, закончившаяся унизительным российским отступлением и фактической независимостью Чечни. Даже тогда ущерб можно было уменьшить. Большинство чеченцев хотело сохранения тесных связей с Россией, а их послевоенный президент Аслан Масхадов был когда-то офицером Советской Армии. Но Чечне нужна была помощь: финансовая, материальная и моральная. Не было работы. Тысячи вооруженных людей несли на себе шрамы войны. Отсутствие политического урегулирования усиливало нестабильность. Но вместо того, чтобы идти в направлении предоставления республике широкой автономии, дабы избежать независимости, Москва потворствовала разрушению власти Масхадова.

Западные страны решили, что Чечня неоправданно обижает Кремль. К 1998 году республика свалилась в черную дыру. Процветали похищения людей, работники благотворительных организаций бежали их республики. Начали прибывать иностранные исламские боевики, которых большей частью ненавидели чеченцы, но которые привлекали экстремистов. В 1999 году Шамиль Басаев, жесткий чеченский полевой командир, повел своих боевиков-партизан в кровавый набег на соседний Дагестан. Вскоре после этого российские войска снова вошли в Чечню.

Да, Чечня не контролировалась Москвой, однако новой войны можно было избежать. Некоторые события, ставшие ее предысторией, остаются неразгаданными, а именно, взрывы жилых домов в Москве и ряде других городов в 1999 году. В терактах обвинили чеченцев, однако подозрение пало на российские службы безопасности. Кремлевские серые кардиналы хотели протолкнуть недавно назначенного премьер-министра, мало кому известного бывшего офицера КГБ по имени Владимир Путин в президентское кресло. Путина вынесла наверх новая война. Когда он пообещал 'мочить бандитов в сортире', россияне, подавленные последними годами правления Ельцина, воспряли духом.

Более того, многие чеченцы, по горло сытые экспериментом с независимостью, были готовы приветствовать российские войска. Однако, несмотря на обещания 'точечных ударов' и 'специальных операций', наступающие войска в 1999-2000 годах действовали без разбора. Валентина, русская пенсионерка из Грозного, говорит, что с нетерпением ждала освобождения. Но первые же солдаты, которых она встретила, назвали ее 'бандиткой, проституткой и сукой' за то, что она живет среди чеченцев. Один из них выстрелил ей под ноги из автомата. Другой убил и сжег ее соседей. 'И это была Россия', — говорит она.

В двух чеченских войнах по официальным данным погибло 10 000 российских солдат (20 000 — по скромным неофициальным оценкам). Потери чеченцев гораздо страшнее: из населения в 1 миллион погибло от 50 до 200 тысяч. Война сегодня приняла характер подпольной борьбы, в которой повстанцы и силы безопасности стремятся проникнуть в ряды друг друга, где процветает осведомительство, а правит всем его величество оружие. Выплата компенсаций за разрушенное жилье породила новую волну коррупции. Чтобы получить максимальную выплату в 13 000 долларов, иногда приходится давать взятку в половину этой суммы. В процессе восстановления исчезли миллионы долларов. Действительно, деньги продлевают войну. Существует масса слухов о том, что русские продают оружие, в том числе, и боевикам. Обе стороны наживаются на контрабанде и похищениях людей.

Хотя разрушенный центр Грозного днем кишит торговцами, ночью он пустеет. Именно в это время группы захвата проводят рейды по домам в поисках подозреваемых пособников боевиков. Солдаты в масках никогда не предъявляют свои документы. Многие арестованные пропадают, многих находят мертвыми. Хотя количество похищений с пикового момента 2000 года сократилось, в прошлом году было похищено по меньшей мере 386 человек — в основном силами безопасности. Эту цифру приводит главная российская правозащитная организация 'Мемориал'.

Часто обстановку сравнивают с 30-ми годами эпохи Сталина. 'Сегодня ты говоришь что-то лишнее, а назавтра ты исчезаешь', — говорит женщина по имени Лейла, наливая для себя воду из ржавой трубы на улице. Даже те чеченцы, которые служат в российских войсках, боятся. 'У этих людей инстинкт оккупантов: они считают, что им все дозволено и их никто не накажет, — говорит один офицер, — люди от этого устали. Они надеялись на наведение порядка. Но к кому им обращаться?'

Российские суды редко рассматривают заявления чеченцев об убийствах и пытках. А обращение в Европейский суд по правам человека в Страсбурге — настоящая пытка. Поэтому неудивительно, что многие переходят к вооруженному сопротивлению. Несмотря на все разговоры об Аль-Каиде в Чечне, пополнению рядов боевиков способствует в первую очередь не исламистская идеология, а царящая в республике безнаказанность, жестокость и бедность. 'Если они будут продолжать использовать эти методы так называемого 'антитеррора', я думаю, проблема распространится на весь регион, — говорит Тимур Акиев из 'Мемориала', — сами русские порождают террористов'. Да ладно, по крайней мере, у них есть эта телефонная линия помощи.

 

Чеченский тупик

"Le Nouvel Observateur", Франция

Дестабилизация всего Кавказа

К. С. Кароль (K. S. Karol), 09 сентября 2004 г.

Две войны и безжалостные репрессии — этого не достаточно, чтобы усмирить мятежную Чечню. Теперь взволновались соседние республики. А Путин по-прежнему доверяет только одному методу: силовому.

Я вспоминаю Беслан, где я лежал в госпитале во время Второй Мировой войны, в 1942 году. Тогда это был милый городок, очень спокойный, окруженный 'цирком' гор. В нем жили представители всех кавказских национальностей, но тогда не было в нем никакой ксенофобии, никакого расизма. Манера говорить была визитной карточкой. Кавказец, знавший русский в совершенстве, мог быть только осетином. Друг мне объяснил: осетины живут на горе, откуда открывается путь в Грузию — знаменитая Военно-грузинская дорога, связывающая Владикавказ и Тбилиси по-прежнему существует — у осетин больше контактов с русскими и они лучше владеют их языком.

Те, у кого был сильный акцент, наоборот, должны были быть чеченцами или дагестанцами. Что до грузин, прибывших с южного Кавказа, то их можно было узнать по странной манере говорить, жестикулируя. И потом, после того, как я покинул Беслан, все это стерлось из моей памяти, кроме одной детали: в мое время там не было начальства: и, похоже, нет его и сегодня.

Ведь именно в полной сумятице развертывался кровавый захват заложников на прошлой неделе в этом городе, превратившемся в агломерацию с более чем 40000 жителей. Перенос в Северную Осетию того, что следует называть войной в Чечне, повлек за собой ужасное массовое убийство — без сомнения, погибли более 500 человек, половина из которых дети — крупнейшее в истории захватов заложников.

Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что это дело рук чеченцев. Они в эпицентре всех бед Кавказа, от Дагестана, до Ингушетии и теперь вот до Северной Осетии. Ни они, ни их 'двоюродные братья' ингуши, с которыми в советскую эпоху они жили в одной республике, — не пользуются популярностью в Осетии. Они — мусульмане, тогда как жители осетины — христиане; чеченцы приняли революцию 1917 года, тогда как осетины, которым, в отличие от чеченцев, не на что было жаловаться при царе, отнеслись к ней более прохладно.

Рассказывают, что в 1920 году, когда большевики организовали Съезд народов Кавказа, в котором участвовали многие чеченцы и дагестанцы, Сталин лично произнес речь, в которой призывал их примкнуть к России. Речь была принята хорошо, но один старый чеченец, в конце, попросил позволения задать вопрос: 'А у нас будет шариат?'. Сталин подумал две секунды и потом ответил: 'Конечно, у Вас будет шариат!'. Позже, в конце Второй Мировой войны, Сталин депортировал чеченцев — и ингушей — в советскую Азию, но не тронул осетин.

Другая глава этой истории начинается с распадом СССР и появлением в Грозном генерала Джохара Дудаева. Ветеран войны в Афганистане, женатый на эстонке, он решил сделаться президентом Чечни, ставшей независимой. Благодаря своим связям в армии, он получил оружие, и, особенно, широкую поддержку народа. Выждав время, Борис Ельцин решил свергнуть его, и министр обороны послал в Грозный колонну танков, которые должны были оккупировать город 'за пятнадцать минут'. Это было фиаско. Танки были уничтожены, экипажи взяты в плен. Только настоящая война, по мысли Ельцина, могла стереть из памяти это поражение. В конце 1994 года, российская армия начала штурм Чечни.

Силы были неравными, и русские стали продвигаться вперед. Но весной 1995 года, пока Ельцин находился в США, Шамиль Басаев, в прошлом также советский военный, захватил заложников в городе Буденновске, в сердце России, и вынудил Москву вступить с ним в переговоры. Впервые диалог был навязан Москве 'бандитами', и нет сомнения, что захватчики заложников в Беслане хотели его возобновить.

Чуть позже Джохар Дудаев был убит ракетным ударом, и Аслан Масхадов, советский полковник артиллерии, пришел ему на смену. В России начали раздаваться голоса против войны, которая приносила стране только потери и стыд. Генерал Александр Лебедь был во главе этого движения, и, получив на президентских выборах 1996 года 15 % голосов, он воспользовался ими как обменной монетой. Получив важное назначение, он без промедления отправился в Чечню, чтобы заключить договор с Асланом Масхадовым. По этому договору русские должны были вывести войска из Чечни, но проблема статуса региона должна была быть урегулирована только через пять лет. Что бы кто ни думал об Александре Лебеде, на нем лежит огромная заслуга — он положил конец бессмысленной войне.

На президентских выборах в Чечне, осенью 1997 года, Аслан Масхадов победил с большим отрывом, но ситуация в республике не слишком улучшилась. Все вооруженные и все безработные, чеченцы радостно принялись захватывать заложников, и их страна стала 'мировым центром похищений'.

Весьма воинственный Шамиль Басаев попытался улучшить ситуацию, и, подняв знамя ваххабитского ислама, бросился завоевывать соседний Дагестан, но потерпел поражение. И когда в 1999 году Ельцин передал власть Владимиру Путину, то последний, кадровый офицер КГБ, который знал только один метод для наведения порядка в доме — силу, начал вторую войну в Чечне. И она продолжается до сих пор.

Я не знаю, существует ли чеченский генеральный штаб, или со стороны сопротивления малые группы исходят из своей собственной стратегии. Но желание распространить войну на весь Кавказ очевидно. Два года назад, в день национального праздника 9 мая, в Махачкале, столице Дагестана, мощный взрыв смел оркестр, погибло 49 человек. В этом году, 14 июня, боевики оккупировали маленькую Ингушетию, и были изгнаны только после кровавых боев. Но чашу переполнил август, когда в Грозном группа в военной форме и очень хорошо вооруженная, заняла один из центральных кварталов столицы и установила контроль личности. Результат: 108 пророссийских чеченцев было убито (44 по данным Москвы).

Владимир Путин думал, что нашел козырь в кавказской игре: он призвал на свою сторону Ахмада Кадырова, муфтия, бывшего в сопротивлении в ходе первой войны (1994-1997), но затем перешедшего на сторону московской власти. Немного муфтий, немного бандит, в своей большой каракулевой папахе, он был человеком, способным находить общий язык и с теми и с другими, он прочно утвердился на сцене. Когда 9 мая в День Победы он погиб при взрыве бомбы, российский президент остался 'сиротой' и, без сомнения, надолго. Некого выделить из массы посредственных функционеров, которые пытаются запустить в Чечне государственную машину. Российский президент, чтобы привязать их к себе, полностью передал им доходы с продажи нефти, но денег недостаточно для обеспечения их политического будущего и их безопасности.

29 августа Путин 'избрал' Алу Алханова на пост президента Чечни. Генерал МВД, он был министром внутренних дел и остается для своей страны незнакомцем. Поскольку, начиная с августа, начался засушливый сезон, сопротивление воспользовалось этим и организовало эффектные акции, чтобы распространить войну на весь Кавказ. Оккупация в Ингушетии, вылазка в Грозном и, наконец, операция в Беслане. В Москве считают, что этими акциями руководил Шамиль Басаев, старый чеченский 'вояка', все больше впадающий в ваххабизм. Но бывший, избранный президент Аслан Масхадов, намного более мирный, сохраняет влияние. Вместо того, чтобы сравнивать их популярность — только настоящие выборы могли бы продемонстрировать ее, я хотел бы рассказать историю четырех женщин из Грозного.

Они жили вместе, в центре, около рынка, и были, как принято их называть, 'челноками': они регулярно ездили в Баку, в Азербайджан, где покупали товары, которые затем перепродавали в Грозном. Однажды, все четыре женщины исчезли. Их соседки были удивлены отъездом этих мирных женщин, они не могли себе представить, что те могли бы причинить зло кому-либо. А потом, в конце августа два авиалайнера были взорваны в одно и то же время.

Один летел в Сочи, второй — в Волгоград. В течение четырех дней власти не верили версии теракта. А потом в самолетах нашли следы взрывчатых веществ. Имена двух камикадзе: Аманта Нагаева и С. Джабраилова. Так звали торговок— челночниц из Грозного. На прошлой неделе в Москве у метро 'Рижская', третья камикадзе унесла жизни десятка людей, а раненых было в четыре раза больше. Вместе, женщины-челноки 'принесли смерть сотне человек'. Зачем? Были ли они 'воинствующими', или попросту, жизнь в нищете потеряла для них смысл?

 

Чеченская война пришла в Москву

"The Scotsman", Великобритания

Крис Стивен (Chris Stephen), 02 сентября 2004 г.

Вынужденный вернуться в Кремль и прервать свой отпуск во второй раз, президент России Владимир Путин снова столкнулся с самой серьезной проблемой своей администрации — чеченской.

Для Путина этот вопрос важен вдвойне, так как именно он начал вторую войну с чеченскими сепаратистами, и провал этой кампании дорого ему обойдется.

Тот факт, что Чечня была нарывом для Москвы еще при царе, с тех пор как Россия присоединила ее земли, — малое утешение для президента. Уже тогда племена чеченских горцев регулярно брали в плен и русских, и грузин.

Беспорядки в регионе продолжались до прихода к власти Сталина. Он принял безжалостное решение депортировать весь чеченский народ вглубь страны, на восток. После смерти Сталина, чеченцы вернулись в родные края, но вновь показали свой упрямый нрав только после распада Советского Союза в 1991 году. Тогда лидеры повстанцев решили, что Чечня, также как Украина и Грузия, должна обрести независимость.

Федеральные войска вошли в Чечню в 1994 году, но уже в следующем году были выдворены из Грозного. И без того непрочное перемирие было нарушено летом 1999 года, когда чеченские сепаратисты напали на соседний Дагестан.

В сентябре 1999 года, еще будучи премьер-министром, Путин начал ответные военные действия.

Поначалу, такая политика нашла отклик у простых россиян, которые практически единогласно поддержали Путина на президентских выборах весной 2000 года.

Однако вскоре бывший офицер КГБ понял, что остановить начатый им конфликт не так-то просто. Боевые действия не только зашли в тупик, но и, более того, оборачиваются против Москвы.

Когда-то мощная Красная Армия теперь деморализована войной. Боевой дух федеральных войск, состоящих в основном из призывников, упал, и даже основные части, такие как десантники и контрактники, понесли большие потери в борьбе с повстанцами.

Часть проблемы заключается в том, что повстанцы базируются в безопасных для них районах в соседней Грузии, а оружие поставляется к ним через определенные каналы из соседних с Россией республик. И здесь Россия мало что может предпринять, не вторгаясь в Грузию.

Кроме того, сепаратисты пользуются поддержкой ближневосточных добровольцев. Эта поддержка особенно возросла после терактов 11-го сентября и теперь вряд ли уменьшится.

В результате силовых мер, Грозный был полностью разрушен, и посыпались обвинения в адрес российских войск со стороны правозащитников в убийствах, похищениях, пытках и безжалостных нападениях спецназа.

Путину вряд ли удастся разбить повстанцев на поле боя, и при этом Кремль, по всей видимости, исключил политическое решение проблемы, отказавшись от каких-либо переговоров с сепаратистами до тех пор, пока они не перестанут выдвигать требования о независимости.

В октябре прошлого года, когда президентом Чечни был избран лояльный Москве полевой командир Ахмад Кадыров, Кремлю показалось, что решение, наконец, найдено.

Однако в мае этого года повстанцы организовали убийство г-на Кадырова, и его преемник Алу Алханов не имеет такой мощной поддержки среди местных племен.

Теперь же Кремлю придется начинать все с начала. Лишенная существенной поддержки местных войск, армия вынуждена обеспечивать безопасность своими силами.

Одним из решений чеченской проблемы мог бы стать более либеральный подход к чеченскому вопросу. Расследование нарушений прав человека со стороны сил безопасности и вложение части нефтедолларов в восстановление разрушенного региона могли бы смягчить гнев местных жителей.

С другой стороны, несмотря на усилия по ее восстановлению, Чечня может продолжать настаивать на своей независимости.

Наличие подобных рискованных вариантов до сих пор вынуждало Кремль не обращать внимания на эту проблему в надежде, что пока война ведется где-то далеко, обычные россияне ее не заметят. Но теперь все изменилось. Захват школьников в заложники красноречиво указывает на то, что дальнейшее игнорирование проблемы ни к чему хорошему не приведет.

 

Северный Кавказ: Обветшалая окраина империи

"The Economist", Великобритания

Ползучая дестабилизация Северного Кавказа, и что это означает для будущего России

Редакционная статья, 11 февраля 2005 г.

10 февраля 2005 года. В любой другой европейской стране эта кровавая бойня вызвала бы ужас. Но 10 лет войны в Чечне приучили большинство россиян к повадкам головорезов вроде тех членов малоизвестной исламистской группировки, которые 2 недели назад укрылись в одной из квартир Нальчика, столицы северокавказской республики Кабардино-Балкария. Трехдневная осада кончилась кровопролитием: квартира была разрушена, а все семеро ее обитателей, якобы, принимавших участие в смертоносном нападении на правительственное агентство в декабре прошлого года, были убиты.

И все-таки место, где произошла эта последняя стычка, вызывает беспокойство. Кабардино-Балкария до недавних пор была зоной сравнительного спокойствия в самом бедном, самом озлобленном и самом проблемном регионе России. Но такой до октября прошлого года казалась и Карачаево-Черкессия, западный сосед Кабардино-Балкарии. Затем там были убиты семеро бизнесменов, а их тела сброшены в шахту. В убийствах был обвинен зять президента этой республики, и толпа штурмом взяла президентский дворец в столице республики, городе Черкесск. Путч удалось предотвратить или, возможно, отодвинуть. В сентябре прошлого года захват заложников в Беслане, Северная Осетия, был достаточно страшным — убиты свыше 330 заложников, из них половина дети — чтобы повергнуть в ужас даже самых закаленных россиян.

Не так давно наблюдатели тревожились, что конфликт в Чечне распространится за пределы ее границ. Сейчас вопрос не в том, распространится ли он, но в том, когда это распространение прекратится. "Взрывной потенциал Чечни, — говорит дагестанский ученый Энвер Кисриев, — распространяется по всему Северному Кавказу". Трудности этого величественного, но отсталого региона являются экстремальными даже по российским меркам. Но они представляют собой экстремальные варианты проблем, которые причиняют боль стране в целом: бедность, сепаратизм и плохое управление. Взрывной потенциал Северного Кавказа может, в конечном счете, угрожать целостности всей страны.

Дагестан является северокавказской республикой с самой нестабильной — после Чечни — новейшей историей и к тому же самой большой из всех республик. В Дагестане пустили глубокие корни религиозный экстремизм, бандитизм преступных группировок и соперничество между ошеломляющим числом этнических групп. Рейд в Дагестан чеченских боевиков в 1999 году способствовал развязыванию второй чеченской войны (первая война велась в период 1994-1996 гг.). В прошлом месяце Рамзан Кадыров, первый заместитель премьер-министра Чечни и сын жестокого промосковского президента Чечни, убитого в прошлом году, со своими бойцами (так называемыми "кадыровцами") совершил еще одно провокационное вооруженное вторжение в Дагестан после того, как дагестанская милиция задержала его сестру. Убийства и перестрелки между милицией и повстанцами довольно часты.

Но больше всех страдает от распространяющегося насилия Ингушетия, небольшая республика на западе Чечни. В июне прошлого года многочисленная банда повстанцев захватила Назрань, главный город Ингушетии, и до своего ухода убила там более 90 человек. Восьмого января с.г. в ходе осады был разрушен до основания дом на окраине Назрани.

По свидетельству правозащитной организации "Мемориал", действия служб безопасности скорее порождают, чем предотвращают неприятности. Как и в Чечне, люди в масках разъезжают на автомобилях без номерных знаков. Иногда людей, которых они силой увозят с собой, освобождают; иногда их выкупают родственники; иногда они бесследно исчезают; иногда находят их тела. Руслан Жадаев, который руководит информационным центром в обветшалой квартире в Назрани, рассказывает, как 12 января с.г. вооруженные люди в масках заставили его коллег-мужчин лечь на пол, выстроили женщин вдоль стен, перерезали телефонные провода и увезли с собой компьютеры. Они сказали, что охотятся на террористов; более вероятно, что они хотели запугать сотрудников центра. Но хотя многие усматривают во всех этих актах беззакония руку Федеральной службы безопасности (ФСБ) России (наследницу советского Комитета государственной безопасности, или КГБ), никто, как кажется, по-настоящему не руководит республикой, в том числе не контролирует местных сотрудников ФСБ.

Ингушетия — пока — не является столь же опасной, как Чечня, где федеральные войска, "кадыровцы" и обыкновенные преступники похищают людей, когда им вздумается. В прошлом месяце был похищен юрист правозащитной организации Махмут Магомадов. Власти ложно утверждали, что он был освобожден: тактика, которая помогает им уходить от ответственности. Несколько родственников прежнего президента Чечни Аслана Масхадова, ставшего главарем повстанцев, также были схвачены. "Мемориал", осуществляющий мониторинг только примерно на четверти территории Чечни, насчитал в прошлом году 396 похищений: 24 жертвы были найдены мертвыми и 173 человека пропали без вести.

Террор помогает объяснить, почему значительная часть чеченцев, которые убежали от войны в Ингушетию, все еще находится там. Некоторые боятся возвращаться домой, потому что у них есть дети в таком возрасте, который делает их потенциально уязвимыми от похищения. Одна 55-летняя чеченка, которая в первой чеченской войне потеряла троих сыновей и мать, говорит, что ей некуда возвращаться: оставленный ею дом сейчас представляет собой яму. Ее новый дом — небольшой контейнер с картонными стенами в одном из дворов в Назрани. Единственное украшение — плакат Алу Алханова, который стал президентом Чечни после убийства Кадырова-старшего и проведения сфальсифицированных выборов в прошлом году. По ее словам, она повесила этот портрет потому, что он дал ей 1000 рублей, чтобы она проголосовала за него. "Я кручусь, как белка в колесе", — говорит она, стараясь найти тех, кто ей поможет.

Но число чеченских беженцев в Ингушетии сократилось с пикового значения 240000 человек до примерно 34500 человек (в самой Чечне гораздо больше людей вынужденно стали перемещенными лицами). Президент Ингушетии Мурат Зязиков говорит, что возвращение чеченцев домой всегда было делом добровольным, однако некоторые благотворительные организации сообщают о том, что на беженцев оказывается давление. Свою роль играет и растущая враждебность местного населения к чеченцам. Но важную роль в процессе возвращения беженцев играет также и тот факт, что — судя хотя бы по числу погибших — обстановка в Чечне улучшается. Даже если часть денег, выделяемых беженцам федеральным правительством, по-прежнему разворовывают, все большая их часть, кажется, попадает тем, кому они предназначены. Г-н Масхадов и Шамиль Басаев, более всего разыскиваемый Россией преступник, на прошлой неделе, якобы, объявили "временное прекращение огня", хотя г-н Басаев также поклялся, что будет и дальше совершать ужасающие террористические акты.

Кого за это винить?

Незначительное улучшение обстановки в мрачной Чечне, возможно, частично объясняет ее ухудшение в соседних республиках. Туда перебрались некоторые чеченские боевики, которых вытеснили с территории Чечни. Циники утверждают, что к этому, возможно, имеет отношение также сокращение доходов от взяток на чеченских пограничных блок-постах и от контрабанды и хищений. Но проблемы данного региона объясняются двумя другими серьезными причинами: его запутанной историей и хроническими просчетами его руководства.

Дьявольски сложные этнические разделы внутри и между республиками, древняя, но живучая неприязнь, вавилонское столпотворение языков, клановые распри, война с Россией, начиная с царей и вплоть до нынешнего российского президента Владимира Путина — таково историческое наследие Северного Кавказа. Пожалуй, самая сильная трагедия, повлиявшая на судьбу народов этого региона, произошла во время второй мировой войны. Одна учительница в Цигли, деревне в окрестностях Беслана с преимущественно мусульманским населением, говорит, что после захвата школы в Беслане, когда ее ученики задают ей вечный российский вопрос "Кто виноват?", она отвечает всего одним словом: Сталин.

Во время войны Сталин приказал депортировать целиком население четырех северокавказских мусульманских республик, вместе с несколькими другими этническими группами. Депортация стоила жизни многим тысячам людей: чеченцев и ингушей (они являются этническими родственниками), карачаевцев, балкар и турок-месхетинцев. Часть территории Ингушетии была отдана Северной Осетии — единственной преимущественно христианской республике в регионе и традиционному оплоту Москвы. (Владикавказ, название столицы Северной Осетии, означает "владеющий Северным Кавказом".) Ингуши безуспешно пытались вернуть свои земли в ходе короткой, но яростной войны в 1992 году. Остовы ингушских и осетинских домов, разрушенных в этой войне, все еще не восстановлены. Тысячи ингушских беженцев все еще живут неподалеку от границы, в чуточку лучших условиях, чем чеченские изгнанники.

Чтобы жить с таким наследием — и при этом максимально использовать те властные полномочия, которыми Советы наделили автономные республики, и которые они сохранили после распада Советского Союза — региону необходимы сильные и независимые лидеры. Вместо этого власть находится в руках остатков коммунистического режима и правящих кланов, которые монополизировали местную промышленность. Как и в остальной России, бизнес и политика тесно переплетены между собой, и коррупция процветает.

Поучительны беды одного владельца маленького таксомоторного бизнеса во Владикавказе. Ему больше не нужно платить деньги преступным бандам за "крышу", но вместо этого у него регулярно вымогает взятки местный отдел милиции по борьбе с организованной преступностью. Он скрытно записывает все беседы с сотрудниками отдела, когда они к нему приходят, но единственный реальный способ защититься от них, говорит он, заключается в том, чтобы иметь влиятельных друзей. Нужно также быть осторожным, говорит он, и не очень стараться преуспевать в своем бизнесе. Он сам согласен скорее продать свою компанию, чем платить взятки, но "многие другие люди напуганы, как кролики перед удавом".

Александр Базоев, хозяин крупной владикавказской строительной фирмы, говорит, что, поскольку "никто не знает, что будет завтра", крупные компании опасаются инвестировать в развитие производства, молодежь уезжает из региона, и трудовые ресурсы сокращаются. Все это в совокупности означает, что регион, который должен бы комфортно жить на транзитной торговле и туризме, вместо этого является самым бедным в России. Г-н Зязиков, президент Ингушетии, утверждает, что создал некоторое количество рабочих мест. Однако безработица в Ингушетии, как и в Чечне, катастрофически высока, возможно, составляет 80%. В Северной Осетии, где главным занятием является производство водки (значительная часть которой производится в теневом бизнесе), ситуация едва ли лучше. В таком же состоянии находится и Кабардино-Балкария.

Местные правители, у которых слишком много незаконной власти и слишком мало законной власти, не способны крепко держать в руках свои территории и справляться с шоками. Такими, как Беслан.

Спустя 5 месяцев после захвата школа так и стоит; ее не сносят, но и не восстанавливают. Сквозь стропила сыплется снег, покрывая разбросанные по полу школьные принадлежности, принесенные позже родственниками убитых детей игрушки и бутылки с водой (потому что заложникам ее не давали).

Стены покрыты рисунками, по которым можно проследить направления гнева населения города. "Мы сначала призовем к ответу наших правителей, а затем ингушей", — гласит одна из надписей. Как ожидали многие, возобновившаяся вражда между осетинами и ингушами, причиной которой стало то, что в числе захвативших школу боевиков были ингуши, должна была вспыхнуть с новой силой после окончания формального 40-дневного траура. Однако этого не случилось. Мнения по поводу того, может ли все еще это произойти, разделились. Проживающих в Северной Осетии ингушей, которые красят свои ворота зеленой краской, легко отыскать.

Но возмущение правительством остается. Те несчастные, кто лишился родных и близких, обвиняют власть предержащих в том, что они не захотели вести переговоры с боевиками; в неудаче штурма школы; а также в медлительности парламентского расследования этой трагедии. Глава местной администрации Владимир Ходов, 10-летний внук которого был застрелен боевиками, говорит, что люди убеждены, что террористов было больше, чем сообщили власти, и что оружие было заранее спрятано в здании школы. Родители говорят, что федеральная компенсация по случаю потери ребенка — 100000 рублей — оскорбительно мала.

Кое-кто высказывает недовольство лично г-ном Путиным; другие оправдывают Владимира Владимировича. Но почти все хотят отставки президента Северной Осетии Александра Дзасохова. Они все еще взбешены той ложью, которую распространяли чиновники администрации г-на Дзасохова во время кризиса. Лев Джугаев, представитель по связям с общественностью, который выдал неправдоподобно низкую цифру заложников (и который сегодня является министром культуры республики), говорит, что администрация хотела предотвратить еще более масштабный вооруженный конфликт.

Многие считают, что самый большой скандал состоит в том, что ничего не сделано для предотвращения новых нападений. Какой-нибудь иностранец все еще может беспрепятственно пересечь границу Северной Осетии и Ингушетии, не предъявляя своих документов. Если худшее повторится снова, реакция населения будет менее снисходительной.

Что необходимо предпринять?

"Северный Кавказ, как больной ребенок в семье, нуждается в особом внимании", — говорит г-н Базоев, владикавказский бизнесмен. После случившегося в Беслане такое внимание регион, наконец, стал получать. Г-н Путин направил Дмитрия Козака, одного из тех своих помощников, которому он доверяет больше других (и который, по слухам, будет им предложен на должность премьер-министра в случае увольнения нынешнего) своим представителем в регионе, специально наказав ему, чтобы тот позаботился об экономическом развитии республик. Г-н Козак откровенно говорил о клановости и коррумпированности. Однако он тратит значительную часть своего времени на то, чтобы успокаивать народные волнения на местах.

Положение дел на Северном Кавказе чуть ли не делает хорошей идеей еще одну предложенную после Беслана реформу: взятие себе г-ном Путиным права назначать региональных губернаторов. В настроениях народа ностальгия по советской стабильности преобладает сильнее, чем стремление к демократии. В Беслане г-н Ходов мечтательно рассуждает о том, как в выходные ездил через Чечню в Дагестан, чтобы на берегу Каспийского моря покушать икры. К сожалению, Кремль проявляет тенденцию выбирать руководителей, руководствуясь критерием лояльности, а не компетентности. Руслан Аушев, уважаемый президент Ингушетии, который вел переговоры с террористами в Беслане, был смещен в 2001 году. Первая региональная проверка может наступить в Кабардино-Балкарии, президент которой, Валерий Коков, болен. Во Владикавказе Алихан Хугаев, главный редактор одной оппозиционной газеты, говорит, что, если г-н Путин назначит в Северную Осетию свою марионетку, "Северная Осетия взорвется".

Что это может быть за взрыв? Сепаратистские настроения там не очень сильны. Как указывает Алексей Малашенко из московского Центра Карнеги: "Никто не готов платить за независимость ту цену, которую платят чеченцы". Местные элиты знают, что идти своим путем бесперспективно. Поскольку (как и в остальной России) плохое управление и уклонение от уплаты налогов идут рука об руку, местные администрации очень сильно зависят от субсидий из Москвы.

Точно так же опасность склонного к насилию исламского радикализма является хотя и реальной, но ограниченной. В Ингушетии и в Северной Осетии люди шепчутся о неизвестных бородатых людях, которые появляются в мечетях. Массовая безработица способствует тому, что вступление в ряды воинственных радикалов начинает казаться хорошей карьерной опцией. Но хотя данная угроза, быть может, усиливается, лишь небольшое число местных жителей мечтает о Северокавказском халифате. Многие из проблем этого региона не имеют никакого отношения ни к религии, ни к этнической вражде.

Самый большой риск заключается в том, что все увеличивающаяся часть Северного Кавказа может скатиться к беззаконию и выскользнуть из орбиты влияния Москвы. После вмешательства г-на Путина на Украине ученые мужи толкуют о его планах воссоздания Российской империи. Но Россия, в определенном смысле, уже является его собственной империей. Вероятность того, что однажды она рухнет, как когда-то Советский Союз, занимает центральное место в страхах г-на Путина. Игнорирование Северного Кавказа может, в конечном итоге, привести к материализации этого страха.

 

Путину не хватает мужества для политического решения конфликта на Кавказе

"Die Tageszeitung", Германия

Юрген Готтшлих, 02 сентября 2004 г.

Два пассажирских самолета, почти одновременно взорванные в воздухе, кровавый теракт возле станции метро, а теперь еще и захват заложников в школе. Ответ на инсценировку президентских выборов в Чечне не мог быть более четким. Война приобретает новое измерение. Масштабные нападения на гражданские объекты — такие, как больница в Буденновске или театр на Дубровке — случались и раньше, однако террористы демонстрируют, что это был не предел.

Путин, который еще позавчера дружелюбно беседовал со Шредером и Шираком на побережье Черного моря, а потом собирался лететь в Анкару, в прошлом уже не раз доказывал, что насилие — это язык, которым он владеет лучше всего. Российский лидер никогда не стремился к политическому решению конфликта в Чечне. Его президентский срок начался с войны на Кавказе, и кровавый след тянется через весь период его правления.

Остальной мир, включая Европу и США, до сих пор относился к путинской карательной политике на Кавказе довольно равнодушно. Гораздо больше эмоций вызвало дело ЮКОСа. Политики встречаются, чтобы поговорить об Ираке и будущих поставках нефти и газа. Тема Чечни обсуждению не подлежит. Даже когда Путин в присутствии Ширака и Шредера вопреки объективной реальности объявляет себя главным борцом против международного терроризма, французский и немецкий лидеры не возражают.

При этом ЕС давно пора потребовать, чтобы российский президент предпринял шаги на пути к политическому разрешению ситуации, вместо того, чтобы превращать локальный очаг напряженности в горящую территорию, которую бомбят по всем правилам глобальных конфликтов. Продолжение нынешней российской политики на Кавказе может иметь катастрофические последствия. Путин должен это понимать.

Однако ему либо не хватает воли для настоящего мира, достигнутого путем переговоров, либо он намеренно использует конфликт с целью ремилитаризации российского общества. В обоих случаях, если Запад будет закрывать глаза на происходящее, то это может дорого ему обойтись

 

Преступление века: Рождение чеченской войны из духа сталинского террора

"Frankfurter Allgemeine Zeitung", Германия

Словно их здесь никогда не было

Йорг Баберовски, 10 сентября 2004 г.

В ночь на 24 февраля 1944 года шеф сталинской госбезопасности Лаврентий Берия отдал приказ о депортации чеченцев и ингушей. Уже в конце 1943-го в регион были переброшены армейские части и подразделения НКВД. Согласно официальной версии, солдаты прибыли на Кавказ, чтобы провести там предоставленный отпуск. На самом деле, эти перемещения были подготовкой к насильственному переселению народов.

22 февраля Берия доложил, что руководство автономной республики поставлено в известность о предстоящей депортации ингушей м чеченцев. Местных коммунистов обязали оказывать содействие властям. Слова Берии шокировали чеченцев, состоявших в компартии. Один из них заплакал, но потом, согласно докладу Берии, 'собрался и пообещал выполнить все распоряжения'. Затем Берия приказал собрать исламских духовных лидеров и пригрозил им расправой в случае неповиновения. Представители духовенства должны были убедить людей не оказывать сопротивления.

В ночь на 24 февраля 1944 года войска НКВД окружили танками и грузовиками населенные пункты, перекрывая все выходы. Берия доложил Сталину и начале операции. По его словам, на рассвете 23 февраля началось переселение. Уже к обеду более 90 тысяч человек были посажены в грузовые вагоны. Как сообщал Берия, сопротивления почти не было, а если оно все-таки возникало, зачинщики расстреливались на месте. 25 февраля Берия прислал новое донесение. Депортация проходит 'нормально'. 352 тысячи 647 человек погрузились в 86 поездов и были отправлены к месту назначения. Чеченцы, бежавшие в лес или в горы, отлавливались войсками НКВД и подвергались расстрелу. В ходе этой операции происходили чудовищные сцены. Жителей аула Хайбах чекисты загнали в конюшню и подожгли. Более 700 человек сгорели заживо.

В общей сложности, в изгнании оказались около полумиллиона чеченцев и ингушей. Их депортировали в Казахстан и Киргизию. Этим Сталин и Берия не ограничились. Все ингуши и чеченцы на территории Советского Союза были арестованы и также подверглись депортации. Чекисты не пощадили даже чеченских солдат в советской армии. Жертвами стали не только 'классовые враги', но и местные партийные и государственные функционеры. В последние вагоны согнали чеченских коммунистов.

Более трех тысяч человек погибли в начале депортации, более десяти тысяч умерли по дороге в Среднюю Азию от голода, холода или тифа. Двери вагонов открывались только для того, чтобы можно было выбросить трупы. Сотрудники НКВД перекрывали железнодорожные станции, чтобы местное население не помогало пленным. Катастрофа как таковая начиналась, когда изгнанники прибывали к месту назначения. Там их размещали в колхозах и спецпоселениях. Десятки тысяч умерли уже в первые месяцы, поскольку власти не предоставили им ни жилья, ни пропитания. Советские органы были не готовы, а зачастую просто не хотели помогать спецпоселенцам. Многие колхозы отказывались принимать депортированных, происходили конфликты с местным населением. Десятки тысяч людей умерли от эпидемий и от недоедания. Даже годы спустя сироты продолжали бесцельно блуждать по окрестностям. Только за первые три года после прибытия в Среднюю Азию более ста тысяч чеченцев — то есть, почти четверть от общего числа — умерли от болезней, голода и стужи.

Депортация чеченцев была этнической чисткой. Их следовало стереть из памяти. Подобно автономиям крымских татар и поволжских немцев, Чечено-Ингушская республика была упразднена. Села переименовывались, названия улиц и населенных пунктов теперь писались по-русски. Дома и памятники, напоминавшие об изгнанниках, разрушались. Кладбища стирались с лица земли. В конце концов, чеченский народ исчез из энциклопедий и школьных учебников. В покинутые дома вселялись русские и украинские крестьяне и беженцы, потерявшие в годы войны свою родину. Все происходило так, словно чеченцы никогда не жили в этих краях.

После смерти Сталина многие чеченцы нелегально вернулись в родные места. Однако это противоречило воле руководства, которое опасалось нарушения стабильности на Кавказе. Чеченцам предложили заселить автономную область в Казахстане. Представители чеченских общин отказались. После того, как в Чечне начали происходить вооруженные стычки между русскими жителями и репатриантами, требующими вернуть отобранные дома, центральное правительство в начале 1957 пошло на уступки. Депортированные чеченцы получили разрешение вернуться на родину. В том же году была восстановлена Чечено-Ингушская АССР. Однако власти отказались вернуть конфискованные дома и земельные наделы. Чеченцам пришлось поселиться в стороне от их бывших владений.

Как можно объяснить это преступление века, жертвами которого в промежутке между 1941 и 1944 годом стали не только чеченцы, но и немцы, крымские татары, месхетинцы, калмыки, балкары и курды — в общей сложности, более трех миллионов человек? Власти мотивировали происходящее необходимостью избавиться от внутренних врагов, которые были заодно с немцами. Говорилось о 'саботажниках' и 'шпионах', о 'врагах народа', которых надо отправить подальше. Даже в семидесятых годах Молотов не хотел отказываться от этой версии. На вопрос о причинах депортации чеченцев он ответил: 'Во время войны к нам поступали сведения о массовых предательствах. Батальоны кавказцев стояли против нас на фронтах, били нас в спину. Речь шла о жизни и смерти, разбираться было некогда'.

Сталин и Молотов считали врагами всех, кто, по их мнению, представлял потенциальную опасность. При организации насильственного переселения в 1944 года социальный статус жертв не имел значения. Депортации в равной степени подвергались крестьяне, священнослужители и члены компартии. Главное, что они были чеченцами по национальности. Почему же именно коммунисты додумались до того, чтобы рассматривать целые нации в качестве враждебной категории населения?

Большевики разделяли людей не только по классам и социальным слоям, но и по национальной принадлежности, которая, по их мнению, обуславливала наличие у человека определенных качеств. В двадцатых годах за каждой национальностью в Советском Союзе была закреплена определенная территория. Появились национальные республики и автономные области, национальные школы. Партийные и государственные структуры в автономиях теперь также комплектовались по этническому признаку. Так называемая 'коренизация' ставила национальные меньшинства в привилегированное положение. Однако эти привилегии стали проклятием для их обладателей, когда правящий режим начал считать чеченские обычаи преступлением, преследовать представителей исламского духовенства и насильно загонять крестьян в колхозы. Культурно-революционную кампанию большевиков чеченцы восприняли, как посягательство на их образ жизни и национальную самобытность. Нигде, кроме Азербайджана, коллективизация не встретила такого жестокого сопротивления, как в Чечне.

В начале тридцатых годов советская власть в регионе оказалась на грани краха. Руководство страны распорядилось задействовать армейские части, самолеты и газовые бомбы. Отсутствие контроля на периферии породило в Москве ощущение опасности. Лазарь Каганович и раньше предлагал убрать национальные меньшинства подальше от государственной границы. Так все и произошло в годы Великого Террора 1937 и 1938 гг., когда поляков, немцев, курдов, корейцев и карелов в массовом порядке депортировали из приграничных областей и убивали. Чеченцы уже тогда считались враждебной нацией, поскольку противились коллективизации и культурной революции.

Вторая мировая война была только поводом для депортации. Заместитель Берии Кобулов, посланный осенью 1943 года в Чечню, только вскользь упоминает в своем докладе о сотрудничестве чеченцев с оккупантами. Вместо этого он упирает на то, что они самого начала сопротивлялись установлению советских порядков. Однако этим объяснения не исчерпывались. Большевики больше не говорили о 'социально чуждых элементах' или о кулаках — после десяти лет массового террора от классовых врагов не осталось и следа. Кто бы стал всерьез утверждать в 1939 году, что Советскому Союзу угрожают дворяне, кулаки, белогвардейцы или эсеры? На смену классовому врагу пришел враг национальный.

До начала коллективизации национальная политика была направлена на дестабилизацию соседних стран. Народы Советского Союза получали привилегии, которых не имели национальные меньшинства в других государствах. Однако от внимания кремлевских вождей не укрылось, что за границей советская модель не вызывала особой зависти. Там не было коллективизации, массового террора и голода, которые имели место в СССР. В тридцатых годах тысячи крестьян бежали за границу, чтобы спастись от террора. На этом фоне представителей национальных меньшинств начали обвинять в шпионаже. Границы превращались в неприступные крепости, а приграничные регионы — в полосы безопасности, из которых следовало депортировать нелояльные группы населения.

В условиях изоляции расцветала ксенофобия, возникшая в той среде, представители которой не имели ни малейшего понятия о жизни по ту сторону советской границы. Приход к власти национал-социалистов в Германии, установление авторитарных режимов в восточной и центральной Европе и на южной границе империи наталкивало на мысль, что враги не только окопались внутри страны, но и надвигаются извне. В 1941 году это ощущение превратилось в реальность. Поэтому Вторая мировая война не привела к дестабилизации Советского Союза. Она привела к радикализации сталинской ксенофобии. Нынешняя война в Чечне соответствует этим традициям, которые предписывают клеймить и дискриминировать. Это отдаленное последствие сталинского террора.

Автор — профессор истории Восточной Европы при университете имени Гумбольдта в Берлине

 

Очаг насилия

"Die Zeit", Германия

Йоханнес Фосвинкель, 06 сентября 2004 г.

Серия терактов в России стала следствием ошибочной политики Путина на Кавказе. Возникшая там ненависть пронизывает все российское общество
Первого сентября российских первоклассников, по традиции, встречают в школах воздушными шарами, веселыми викторинами и подарками. Но в североосетинском Беслане школу, вместо этого, атаковала группа боевиков с автоматами и гранатометами. Нападение террористов поколебало главное достижение Владимира Путина, который заставил россиян поверить, что они живут в стабильной стране. Чеченский поход осенью 1999 года прославил Путина как политического спасителя России. Тогда он обещал гражданам обеспечить порядок и безопасность.

Вместо этого насилие докатилось до Москвы. Два года назад чеченские экстремисты захватили театр на Дубровке. Потом террористки-смертницы подорвали себя на рок-фестивале и в переполненном вагоне метро. 24 августа чеченки, предположительно, взорвали в воздухе два пассажирских самолета. Лайнеры стартовали из аэропорта Домодедово, который считался самым современным и безопасным в Москве. Еще через неделю чеченка устроила взрыв возле станции метро 'Рижская'. Послание террористов очевидно — никто не должен больше чувствовать себя в безопасности.

Террор в России получает финансовую подпитку из-за рубежа. Оттуда же прибывают наемники. Ответственность за последние теракты-самоубийства взяла на себя группировка 'Бригады Исламбули'. Однако радикально-исламское насилие расплодилось, подобно ядовитым грибам, только после многих лет опустошения в Чечне. Провальная политика России на Северном Кавказе, следствием которой стали две войны, унесшие, по разным оценками от 30 до 180 тысяч человеческих жизней, а также саморазрушительная криминализация в период фактической независимости с 1996 по 1999 год превратили Чечню в очаг насилия. Недавние президентские выборы спровоцировали новую серию терактов.

Выборы были попыткой Кремля имитировать политический процесс нормализации. Голосование под прицелом снайперов прошло по плану, особенно после того, как единственный серьезный соперник кремлевского фаворита был снят с дистанции из-за неправильной отметки в паспорте.

Победителем выборов был объявлен бывший министр внутренних дел Алу Алханов. Полковник милиции чувствует себя особенно комфортно, когда ему отдают приказы в Кремле. Дома ему надо ориентироваться на сына своего убитого предшественника, Рамзана Кадырова. В распоряжении последнего находится личная гвардия численностью несколько сот человек, которых чеченцы боятся больше, чем солдат федеральных войск.

Кадыров во всеуслышание заявляет, что Чечня скоро станет самой мирной из всех республик. Однако там по-прежнему ежедневно исчезают люди, причем часто их забирают сотрудники силовых структур в масках. Многие больше не возвращаются. 'Здесь по-прежнему действует смертная казнь, правда, без приговора суда', — резюмирует представитель правозащитного движения 'Мемориал'.

Преступники могут рассчитывать на безнаказанность. Москва не может гарантировать ни правовую безопасность, ни гражданское общество. Недавно главному редактору последней независимой чеченской газеты было предложено прекратить выпуск издания. Его статьи о похищениях и пытках негативно влияют на психическое состояние молодежи, сообщило министерство внутренних дел соседней Ингушетии.

Произвол и насилие уже давно перекинулись на ингушскую территорию. 25 марта в окрестностях станицы Слепцовская вертолет без предупреждения обстрелял четырех молодых мужчин. Двое из них — двадцати и шестнадцати лет — погибли. Только в этом году бесследно исчезли десятки людей. В некоторых исчезновениях правозащитники винят ФСБ.

В качестве мести, несколько сот боевиков в ночь на 21 июня на несколько часов захватили контроль над городом Назрань. В ходе нападения были убиты многие сотрудники силовых структур. Международные гуманитарные организации перенесли свои представительства в Северную Осетию, думая, что так будет безопаснее. Спустя короткое время в Беслане разыгралась драма с захватом заложников.

Ненависть, порожденная на Северном Кавказе, пронизывает все российское общество. Сегодняшнее ожесточение обернется насилием завтра.

 

'Когда это выгодно, Путин начинает 'интернационализировать' чеченский конфликт. . .'

"Radio France Internationale", Франция

01 марта 2005 г.

Беседа корреспондента РФИ, Доминик де Курсель, с Од Мерлен (Aude Merlin), одной из авторов книги 'Чечня: внутреннее дело?'*.

Вопрос: Добрый день. Откуда взялось такое название Вашей книги?

О.М: Добрый день. Владимир Путин очень ловко проводит чеченскую политику перед своими иностранными коллегами. Война в Чечне объявляется им то внутренним делом России, то проблемой, связанной с международным терроризмом. Все зависит от конкретной ситуации и того, как в данный момент Путину выгодно ее подать.

По нашему мнению, война в Чечне не может быть внутренним делом одного государства, сколько бы его руководители не твердили о защите демократии в стране, о сохранении территориальной целостности. Россия — участница международных конвенций по защите прав человека, а сегодня война ведется 'за закрытыми дверями', Чечня объявлена закрытой территорией, где никто из международных наблюдателей не в состоянии отслеживать ни ход событий, ни то, как соблюдаются или нарушаются права мирного населения.

В книге мы не затрагиваем проблему международного исламского джихада, в рамки которого Кремль старается втиснуть чеченскую войну. Нет, мы утверждаем, что на Кавказе идет 'колониальная война' между русскими и чеченцами. Она типична для процесса постсоветской деколонизации страны.

Вопрос: Что, на Ваш взгляд, необычного, экстраординарного в этой войне по сравнению с другими вооруженными конфликтами?

О.М.: В первую очередь, конечно же, тот факт, что это война 'за семью печатями'. Несмотря на частые похищения журналистов в Палестине или Ираке, вооруженные конфликты в данных регионах освещаются значительно более открыто.

Вопрос: Почему же так происходит?

О.М.: После поражения российских войск в первой чеченской войне 1994-1996 годов, после подписания позорного для Москвы мирного договора, реально открывающего для Чечни путь к независимости, в регион хлынули зарубежные представители прессы и различных неправительственных организаций. И тогда Кремль понял, что проиграл еще и информационную войну. Внутри страны и за рубежом ее называли не иначе как 'грязная война', в ходе которой жестокость, террор и различные зверства в отношении мирного населения превысили все возможные пределы. В результате было принято решение закрыть Чечню для свободного доступа для прессы и неправительственных организаций.

Вопрос: Говоря о чеченской проблеме, не так часто встает вопрос о геноциде чеченского населения. Неужели Путин хочет уничтожить чеченский народ?

О.М.: Вы затронули очень острый вопрос. Чтобы официально говорить о геноциде, нужно юридически доказать умышленное стремление российских властей уничтожить чеченцев. Здесь можно отталкиваться от количества уничтоженных чеченцев за 10 лет войн — это 20%! А вот доказать умышленное намерение практически невозможно.

К тому же не следует забывать политический аспект: почему никто, за исключением некоторых евродепутатов, не поднял вопрос о геноциде в Чечне?

Вопрос: В начале Вашей книги есть очень интересные размышления о том, как Путин, пролетая в 2004 году на вертолете над Грозным, был потрясен увиденным. . .

О.М.: Я не исключаю того, что он действительно был в шоке, ведь видеть что-то с экрана телевизора или собственными глазами — совсем не одно и то же. Возможно, под маской бесстрастности, которую носит на публике этот человек, скрыта чувствительная душа, которой было больно смотреть на то, во что превращен постоянно подвергавшийся бомбардировкам Грозный. Ни один город в мире не принял на себя столько бомб со времен окончания Второй мировой войны с ее Гамбургом, Варшавой, Дрезденом. . .

*Книга 'Чечня: внутреннее дело?' недавно вышла в издательстве 'Autrement'. Это коллективный труд четырех исследователей, специалистов по Кавказскому региону: Anne Le Huerou, Amandine Regamey, Silvia Serrano и Aude Merlin.

 

Забытая война России

"The Baltimore Sun", США

Ильяс Ахмадов, 24 февраля 2005 г.

Сегодняшняя встреча президента Буша с Владимиром Путиным в Братиславе — отличный повод, чтобы еще раз проанализировать суть конфликтов и миротворчества в эпоху международного терроризма. Кроме того, встреча дает возможность встать на путь мирного урегулирования одного из самых кровавых конфликтов в послевоенной истории Европы. Речь идет о 'забытой' войне между Россией и Чечней.

Дата встречи приходится на 61 годовщину попытки Сталина уничтожить чеченский народ — 23 февраля 1944 г. чеченцы в вагонах для скота были депортированы в Центральную Азию и Сибирь. В 2004 г. Европейский парламент принял резолюцию, где эти события расцениваются как акт геноцида.

Воспоминания о пережитой депортации подпитывали стремление чеченцев к независимости, и в 1991 г. республика была провозглашена самостоятельным государством. Попытки свергнуть чеченского президента с помощью подрывных акций окончились неудачей, и в декабре 1994 г. российские военные развязали первую войну против Чечни.

В ходе этой десятилетней войны погибло более 200000 человек — четверть населения Чечни — в том числе тысячи детей. Примерно 300000 чеченцев бежали из республики, спасаясь от истребления. Среди жителей республики распространяются туберкулез, сердечные болезни, глухота и депрессии. Люди гибли целыми семьями, и некоторых уцелевших родичей жертв отчаянье побудило стать смертниками, совершающими теракты против россиян.

Что же касается самой России, то Чечня и весь Северокавказский регион превратились для нее в 'пороховую бочку', где постоянно вспыхивают вооруженные конфликты. За последние десять лет российская армия потеряла там больше людей, чем во время боевых действий в Афганистане после советского вторжения в 1980 г.

Война в Чечне поглощает немалую часть российского военного бюджета. Как показывают данные социологических опросов, население России испытывает все больше недовольства неспособностью Путина положить конец конфликту. Чтобы заглушить это недовольство, Кремль запретил любые политические дискуссии о чеченской войне. Тем временем российские федеральные войска в массовом порядке совершают военные преступления против гражданского населения Чечни, а радикальные элементы чеченского движения сопротивления перешли к тактике терактов с использованием смертников и захвата заложников.

Кремль начал эту войну под лозунгом борьбы с терроризмом, однако его опора на силу, а не политические средства, в сочетании с коррумпированностью и некомпетентностью российских военных и спецслужб, только усугубляют ситуацию. Теракты участились, стали более жестокими и кровавыми; они происходят не только на Северном Кавказе, но и в Москве.

В январе 2005 г. президент Чечни Аслан Масхадов, избранный в 1997 г. в результате выборов, проводившихся под надзором международных наблюдателей, в одностороннем порядке объявил о прекращении огня. Причиной этого стала его убежденность в том, что бессмысленная война приводит к уничтожению чеченского народа и ставит Северокавказский регион на грань полного хаоса.

В отличие от ранее звучавших заявлений о готовности начать переговоры и прекратить боевые действия, на этот раз речь идет о политической инициативе, демонстрирующей способность Масхадова оказывать сдерживающее влияние на партизанские группы. Решение о прекращении огня чревато для Масхадова серьезнейшим политическим риском: официальные механизмы мониторинга его соблюдения отсутствуют, а Россия пока отказывается рассматривать мораторий на боевые действия как искренний акт.

Масхадов принял это политическое решение, рискуя своей репутацией, поскольку слабые призывы к началу переговоров, звучавшие с Запада, неизменно наталкивались на возражения Москвы о неспособности Масхадова контролировать чеченских боевиков.

Даже в существующих условиях перемирие действует. По словам правозащитников, журналистов, и даже российских военных, за время, прошедшее после заявления Масхадова, вооруженных инцидентов в республике не было.

Масхадов доказал, что обладает двумя необходимыми качествами, позволяющими рассматривать его как надежного партнера: готовностью прекратить войну путем переговоров и способностью эффективно контролировать чеченское движение сопротивления.

Международному сообществу следует рассматривать инициативу Масхадова как реальную попытку начать поиск мирного урегулирования конфликта. Кстати, десять ведущих правозащитных организаций России обратились к Путину с открытым письмом, призывая его принять предложение Масхадова о переговорах, не упустить исторический шанс положить конец конфликту. Сенаторы Джон Маккейн (John McCain) и Джозеф Либерман (Joseph Lieberman) внесли в Конгресс США проект резолюции, согласно которой вступление России в мирные переговоры по Чечне должно стать одним из главных условий ее дальнейшего членства в 'большой восьмерке'.

Сегодня мы внимательно наблюдаем за многообещающим процессом мирного урегулирования палестино-израильского конфликта, который стал возможен только благодаря тому, что международные посредники не раз побуждали обе стороны к диалогу. В Афганистане и Ираке, несмотря на крайне неблагоприятные условия, только что прошли свободные и честные выборы. Для переговоров по прекращению российско-чеченского конфликта также нет непреодолимых препятствий. Его единственное отличие от израильско-палестинского конфликта состоит в полном равнодушии к проблеме со стороны международного сообщества.

Сегодня Соединенным Штатам надо предпринять два шага: в официальных заявлениях и на переговорах с российской делегацией в Братиславе они должны четко дать понять, что единственный способ предотвратить сползание Северного Кавказа к хаосу, а самой России к тирании — это завершение чеченской войны путем переговоров. Будем надеяться, что с аналогичными призывами выступят и политические лидеры Европы.

Одновременно Соединенные Штаты должны сформировать группу экспертов для налаживания неофициальных контактов как с чеченской, так и с российской стороной. Для начала члены этой группы могли бы провести негласную встречу с представителями обеих сторон, чтобы разработать взаимоприемлемые условия для начала переговоров. В качестве таких посредников можно было привлечь отставных дипломатов или ученых-экспертов, вроде тех посланников, что встречались в Осло для разработки 'дорожной карты' по урегулированию израильско-палестинского конфликта. После начала переговорного процесса группа экспертов могла бы оказывать обеим сторонам помощь на всех его этапах.

Четыре года назад, в 2001 г., Буш призвал мировое сообщество начать войну против терроризма. В результате Путин получил возможность продолжать безуспешную войну против Чечни с максимальным применением силы, не подвергаясь особой критике. Новая политика президента США, ориентированная на распространение свободы и демократии, должна побудить российского президента занять более конструктивную позицию, способную обеспечить мир в республике.

Ильяс Ахмадов, назначенный в 1999 г. министром иностранных дел Чечни, является научным сотрудником фонда 'National Endowment'

 

Господин Путин, у нас есть вопрос!

"Voima", Финляндия

Московские инакомыслящие протестуют против войны в Чечне

Катья Маннер (Katja Manner), 11 февраля 2005 г.

Схема московского метро — это кольцо, рассекаемое многочисленными линиями. Над системой подземной железной дороги и в зоне ее досягаемости проживает до 10 миллионов человек. В часы пик поезда метро курсируют с интервалом в 45 секунд, но все равно на станциях, как правило, давка.

На линиях внутри кольца явно видны признаки успехов новой России и постоянная спешка, торопливость. Сильно накрашенные и напомаженные женщины шагают стремительно, балансируя на шпильках. Делового человека можно сразу узнать — в его руках газета 'Коммерсантъ'. На периферийных станциях метро бабушки бдительно приглядывают за внучатами. Бомжи и алкоголики жмутся по углам станций, стараясь быть незаметными, как и спящие бродячие собаки.

Я вздрагиваю, когда на станции 'Полежаевская' в вагон вкатывается молодой безногий человек. Он просит десять рублей. На нем форменный китель. Чеченская война приводит к росту числа таких молодых инвалидов.

Москва настороже. Милицейские наряды патрулируют станции метро. Они останавливают вызывающих подозрение людей для проверки удостоверений личности. 'Покажите ваши документы! Темноволосые женщины вынуждены часто раскрывать свои сумочки. Рядом с ними стараются не сидеть в вагоне метро. Некоторые пассажиры даже переходят в другие вагоны. Меня не остановили ни разу. Я стараюсь не раскрывать рта находясь рядом с милиционерами. Иностранный язык сразу бы выдал меня.

Если бдительность милиционеров ослабевает, может прозвучать взрыв. В последний раз взрыв прогремел за пределами станции 'Рижская', ранее на кольцевой линии, около станции 'Павелецкая'. Где произойдет следующий взрыв? Находясь в толпе пассажиров испытываешь непреодолимый страх.

Ответственность за подобные взрывы возлагается на чеченских террористов. Большинство москвичей думает, видимо, так же, как и мой знакомый Никита, который считает, что все чеченцы — бандиты.

Но среди москвичей есть и такие, который думают иначе. Совершенно неожиданно я столкнулась с такими, проходя в январе мимо станции метро 'Пушкинская'.

Я шла, обдумывая покупку красных сапожек в качестве сувенира из Москвы. Празднование Нового года осталось позади, хотя мой сосед еще накануне запускал последние петарды с крыши многоэтажного дома. Навстречу попадалось очень мало пешеходов — была оттепель и слякоть.

Пикетчики стояли на тротуаре. Их было немного, может быть около 20, но каждый держал в руках большой плакат. Пикетчики не были пенсионного возраста, в отличие от других, увиденных мною в те дни на улицах Москвы: пожилые люди громко стучали ложками в кастрюли, протестуя против монетизации прежних льгот. 'Налогоплательщик! Ты оплатил танк для Чечни?' написано на одном из плакатов.

Я узнала, что демонстранты представляют общественную организацию москвичей, требующих прекращения боевых действий в Чечне. Они называют себя членами клуба 'anti-war-club'. Это не зарегистрированная официально организация, в клуб входят частные лица, уставшие от войны.

Историк Лена Батенкова рассказывает: 'Нам не нужна война в Чечне. Мы — за переговоры. Это лучше, чем война'. Ее слова тонут в гуле проносящихся мимо машин.

Самые активные противники войны приходят к 'Пушкинской' каждый четверг уже в течение пяти лет. Лена Батенкова принимает в пикетах участие с самого начала демонстраций протеста. Ее плакат выдерживает и мороз и прямые лучи солнца. Сегодня он промокнет — моросит январский дождь.

'Грозненцы! Простите нас за то, что разрушили ваш цветущий город!

Все жители Чечни! Простите нас за то, что не уберегли ваших родных!

Солдаты! Простите нас за то, что послали вас на эту войну!

Жертвы терактов! Простите нас за то, что вас нет, а мы живы!'

Анна Каретникова, организатор пикетирования, немного запаздывает. Она достает откуда-то плакат, цепляет его за шею.

'Мы не достигли никаких результатов', — признается она.

'Это не самая действенная форма борьбы против войны, но других способов нет'.

Длинноволосый юноша показывает свою коллекцию звукозаписей на лазерных дисках и аудиокассетах. Пикетчики коллекционируют антивоенную музыку.

Математик Михаил Кригер начинает перечислять негативные последствия войны. 'Война ущемляет свободу СМИ и свободу собраний. После трагедии в Беслане местные власти потеряли часть полномочий', говорит он. Лена Батенкова добавляет, что продолжающиеся военные действия препятствуют вступлению России в сообщество европейских стран.

По мнению Кригера, самое страшное в том, что люди живут в постоянном страхе. Он рассказывает о напряженной атмосфере в Москве. ФСБ расклеила по всему городу свои листовки. Людей призывают выдавать террористов.

Батенкова замечает, что не верит в участие только чеченцев во всех терактах.

'Русские сами взорвали те многоэтажные дома при учениях подразделений ФСБ', — вспоминает она подрывы домов в Москве в 1999 году.

Работники коммунальной службы Москвы, ответственные за уборку парков, передвигаются на машинах и 'подают назад', не обращая внимания на пикетчиков или специально как раз в этом месте. Кремль — рядом. Инакомыслящие несут портрет Путина, обрамленный обрезком колючей проволоки. Судя по всему, они не опасаются за последствия выражения своего мнения.

'Я больше боюсь лавирования и ухода от проблем. Волков бояться — в лес не ходить', — произносит эту известную русскую пословицу Батенкова.

Я интересуюсь у Анны Каретниковой, а что же необходимо сделать с Чечней? Она не является сторонницей признания независимости Чечни, по крайней мере, в ближайшее время. 'Сначала надо навести порядок в российской армии и решить вопрос с соблюдением прав человека в собственной стране', — обосновывает она свою позицию.

Пожилой человек в каракулевой шапке очень внимательно прислушивается к нашей беседе. Я вижу, что он не согласен с Каретниковой. Он, правда, ничего не говорит, но плакат в его руках гласит: 'За свободу Чечни! Похоронить все мечты о воссоздании империи!'

Одна из пикетчиц в заиндевелых очках предлагает прохожим листовки. Прохожие отворачиваются.

 

Высказывания президента Буша о России и Чечне

"The Associated Press", США

27 сентября 2004 г.

19 ноября 1999 года, речь в библиотеке Рональда Рейгана, Сими Вэлли, штат Калифорния:

'Хотя мы поддерживаем российские реформы, мы не можем извинить российскую жестокость. Когда российское правительство нападает на мирное население, убивая женщин и детей, оставляя за собой сирот и беженцев, оно уже не может рассчитывать на помощь международных кредитных институтов. Российское правительство должно понять, что нельзя построить стабильное и единое государство на развалинах прав человека, нельзя изучить уроки демократии по учебнику тирании. Мы хотим сотрудничать с Россией в ее обеспокоенности по поводу терроризма. Но это невозможно, если Москва не будет действовать с цивилизованным самообладанием'.

18 февраля 2000 года, в передаче PBS 'Час новостей с Джимом Лерером' (The NewsHour with Jim Lehrer):

(на вопрос о том, что США следует предпринять по поводу злоупотреблений России в Чечне)

'Что ж, мы могли бы прекратить помощь МВФ и экспортные/импортные займы России до тех пор, пока она ясно и четко не усвоит нашу мысль, и нам следует это сделать... Этот человек, [Владимир] Путин, ныне исполняющий обязанности президента, пришел к власти благодаря Чечне. Его словно подхватила волна популярности, в то время как российские войска, похоже, укрепляли свои позиции в Чечне способом, неприемлемым для мирных государств'.

26 июня 2001 года, пресс-конференция Буша и Путина в Словении:

'Я посмотрел ему [Путину] в глаза. Я понял, что он очень искренний человек и заслуживает доверия. У нас был очень хороший диалог. Я смог почувствовать его душу, душу человека, верного своей стране и лучшим интересам своей страны. И я высоко оценил этот откровенный диалог. Не было никакой дипломатической болтовни, попыток вывести друг друга из равновесия. Это был искренний диалог, и это начало очень конструктивных отношений'.

27 сентября 2003 года, пресс-конференция с Путиным в Кэмп-Дэвиде, штат Мэриленд:

'Старые подозрения уступают дорогу новому пониманию и уважению. Наша цель — вывести американо-российские отношения на новый уровень партнерства. Я уважаю то, какой президент Путин хочет видеть Россию — мирной страной в пределах своих границ, в мире с соседями и всем миром, страной, где процветает демократия, свобода и диктатура закона'.

21 сентября 2004 года, обращение к ООН:

'В этом месяце, в Беслане мы вновь увидели, как террористы измеряют свой успех — смертью невинных и болью горюющих семей. Светлана Джебисова была среди заложников с сыном и племянником, и ее племянник погиб. Недавно она побывала на кладбище, где увидела, как она сказала, 'маленькие могилы'. По ее словам, 'я поняла, что в мире есть зло. Но что сделали эти маленькие создания?' Члены Организации Объединенных Наций, российские дети не сделали ничего, чтобы заслужить эти страшные страдания, страх и смерть. Жители Мадрида и Иерусалима, Стамбула и Багдада не сделали ничего, чтобы заслужить внезапную и случайную смерть. Эти действия нарушают нормы правосудия всех культур и принципы всех религий. Все цивилизованные государства объединены в этой борьбе и должны вместе сражаться против убийц'.

 

Война Путина

"Folha", Бразилия

Передовая статья, 07 сентября 2004 г.

Реакция президента России Владимира Путина на трагедию в Беслане не оставляет сомнений в том, что российское правительство должно стать еще более нетерпимым и непримиримым в репрессиях против чеченских повстанцев-сепаратистов. Говоря о наступлении 'международного терроризма' против страны, упомянув Аль-Каиду и призвав к самым решительным мерам, Путин попытался смягчить местную окраску чеченского вопроса и вписать его в рамки войны против терроризма, которую ведут Соединенные Штаты.

Чудовищность событий в Беслане и факт, что Чечня является преимущественно мусульманской страной, побуждают Путина подключиться к антитеррористической кампании его коллеги Джорджа Буша, как это уже сделал израильский премьер Ариэль Шарон.

Думается, что российскому президенту будет просто получить от Думы специальные полномочия, которые ему нужны. Если уж сами США при всех их традициях уважения гражданских прав ограничили индивидуальные права во имя безопасности после 11 сентября, то не слабым российским институтам власти суждено воспрепятствовать Кремлю действовать таким способом, который ему покажется наиболее эффективным для борьбы с терроризмом. Вследствие этого, терроризм будет выполнять свое мрачное предназначение сеять зло и раздувать войну, в которую будут втягиваться все более задетые ей национальные образования и государства, а перспективы политического урегулирования будут сокращаться.

События в Беслане не должны ограничиваться рамками России, также как 11 сентября не ограничилось рамками США. Мировые лидеры, сталкивающиеся с проблемой повстанцев, будут чувствовать себя вправе не ограничиваться применением силы в отношении проблемы, которая начнет приобретать вселенские масштабы. Очевидно, что сегодня нет решения проблемы терроризма, которая появилась всерьез и надолго и, кажется, с каждым разом изобретает все более шокирующие и вызывающие акции. Даже на политическом 'фронте' поле деятельности (борьбы с терроризмом — прим переводчика) ограничено, если не сказать близко к нулю.

Если в случае с Аль-Каидой надежды на решение вопроса довольно расплывчаты, и они базируются на безумствующем фанатизме его членов, то в случае с чеченцами и палестинцами нет и этого. Речь идет не об уступках шантажу, а об отказе от самой политики, поскольку именно в этом заключается наиболее значительная часть стратегии терроризма.

 

В Чечне Владимиру Путину придется выбирать меньшее из зол

"Die Welt", Германия

Манфред Квиринг, 07 сентября 2004 г.

Несмотря на множество противоречивых заявлений, российскому президенту пока не удается урегулировать конфликт. Какими возможностями он располагает?

Москва. Президент России Владимир Путин сегодня находится, пожалуй, в самой сложной ситуации с момента своего вступления в должность в марте 2000 года. Что он может сделать для того, чтобы разрядить все более взрывоопасную ситуацию в Чечне и на Северном Кавказе? Существует множество возможных вариантов.

1. Уход и предоставление независимости. При этом российская империя впервые со времен сдачи Лениным Финляндии добровольно бы отказалась от исторически завоеванной территории. Такой сценарий наименее реалистичен. Хотя в российском обществе все громче звучат призывы отделить Чечню и, во избежание дальнейших терактов, отгородиться от нее высокой стеной, большинство россиян восприняли бы сдачу российской территории как катастрофу, как бессилие руководства страны. В их глазах, Путин в этом случае потерял бы лицо, а военные бы полностью отвернулись от Верховного главнокомандующего.

Кроме того, Москва опасается вполне вероятного в этом случае 'эффекта домино', когда этому примеру попытаются последовать соседние мусульманские республики, такие, как Дагестан, Ингушетия или Кабардино-Балкария.

2. Полное подчинение. В Москве уже давно витает идея объявления в Чечне чрезвычайного положения, чего, несмотря на две войны, пока еще не случалось. В дополнение к чрезвычайному положению там можно ввести прямое президентское правление Кремля. Путин мог бы назначить регента, наделив его чрезвычайными полномочиями. Но для этого придется усилить и военную составляющую, опутав всю Чечню густой сетью военных баз. В субботу российский президент уже объявил о некоторых шагах в этом направлении, прежде всего, что касается усиления концентрации вооруженных сил и средств. Но это лишь приведет к ужесточению чеченского сопротивления. Обе стороны слишком тверды в своих намерениях, чтобы чеченское сопротивление приняло бы такие шаги. Это повлечет за собой дальнейшее разрастание терроризма и вахабизма — самой радикальной формы ислама.

3. Частичная автономия и вывод войск. Такое решение, как кажется, было бы одним из наиболее приемлемых для разрядки и последующего урегулирования конфликта, но оно требует доброй воли, терпения и крепких нервов. Обеим сторонам придется, что называется, прыгнуть выше своей головы. Чеченцам придется отказаться от своих притязаний на выход из состава Российской Федерации, получив в замен права широкой автономии. Москве же пришлось бы отвыкнуть от мысли постоянного военного присутствия в Чечне и передать ответственность за обеспечение безопасности в руки самих чеченцев. Но самое главное в том, что Кремлю, несмотря на кровавые теракты, надо будет свыкнуться с мыслью от том, что безопасности можно добиться только путем переговоров.

Сегодня это кажется скорее утопией. С теми, кто сегодня правит в Москве и теми, кто командует повстанцами в горах Чечни, это вряд ли получится сделать.

4. Автономия и военное присутствие. Такой вариант просто невозможен. Кремль, судя по его сегодняшней позиции, воспринимает любую подлинную автономию как удар по территориальной целостности России. При этом чеченцы отвергают любую форму присутствия российских войск. За все время войны, продолжающейся вот уже почти десять лет, российские войска всегда были для них лишь жестокими оккупантами. Многие десятки тысяч погибли в результате бомбардировок, артиллерийских обстрелов и резни. Столица Чечни превратилась в руины и пепелище. Поэтому долгосрочное присутствие российских войск повлекло бы за собой продолжение ведущейся партизанской войны.

5. Международное присутствие. Такой вариант достаточно заманчив. Обе стороны, которые не могут и не желают говорить друг с другом, встали бы под эгиду международных вооруженных сил, которые бы предотвращали их взаимные нападки. Для кое-кого, такой вариант был бы особенно приемлем, т.к. в этом случае ответственность за конфликт была бы переложена на международное сообщество, ведь Путин уже сегодня возлагает всю ответственность на международный терроризм. Это бы, наверное, подошло бы и чеченскому сопротивлению, если ли бы в результате оно получило бы широкую независимость от Москвы.

Тем временем, в Москве отвергают подобные варианты, называя их вмешательством в свои внутренние дела. Москва ставит терроризм на международный уровень, но что касается инструментов по урегулированию конфликта, то они по-прежнему считаются внутренним делом России.

 

Источник: "ИноСМИ".
Актуальная репликаО Русском АрхипелагеПоискКарта сайтаПроектыИзданияАвторыГлоссарийСобытия сайта
Developed by Yar Kravtsov Copyright © 2014 Русский архипелаг. Все права защищены.