Правозащитные организации и права верующих

Известные российские адвокаты настаивают на поликонфессиональном характере Российской Федерации и считают, что это накладывает свой отпечаток на содержание государственно-конфессиональных отношений, на законодательство в данной сфере и практику его реализации

В Российской Федерации насчитывается огромное количество различных правозащитных организаций, созданных для оказания юридической помощи гражданам и организациям, защиты их прав и законных интересов. Сюда входят самые разные организации — от небольших групп до крупных общественных объединений, движений и фондов. Эти организации, возникающие по инициативе общественности, традиционно относятся к институтам гражданского общества.

Один из исследователей феномена демократии А. Токвиль считал, что сама суть демократического строя заключается в ограничении власти правительства, что лишь сам человек, общество, народ имеют право определять свои интересы и защищать их. «Для того чтобы люди оставались или становились цивилизованными, — писал он, — необходимо, чтобы их умение объединяться в союзы развивалось и совершенствовалось с той же самой быстротой, с какой среди них устанавливается равенство условий существования»[1]. Согласно авторитетному мнению этого ученого, «самой демократической страной в мире является та из стран, где (…) люди достигли наивысшего совершенства в искусстве сообща добиваться цели (…) и чаще других применять этот метод коллективного действия»[2].

Резкий рост количества правозащитных организаций в России обусловлен, прежде всего, демократическими преобразованиями последних десяти лет, возрастающим желанием граждан непосредственно участвовать в принятии решений по вопросам, затрагивающим их права и жизненные интересы. Уникальность и ценность правозащитных организаций заключается в том, что их представители, в отличие от государственных служащих и чиновников, могут свободно высказываться по самым острым проблемам общественной и государственной жизни и объединять усилия общественности для защиты общественных интересов. К сожалению, в России к правозащитным организациям и правозащитникам нередко относятся с подозрением и опаской. Очевидно, это обусловлено тем, что в советский период правозащитное движение было по сути диссидентским и еще не преодолело стереотипов в методах работы, главными среди которых были протест и оппозиция. Нередко вместо конструктивных предложений по улучшению ситуации в том или ином вопросе предлагается голая критика. Привлечение таким образом внимания к существующей проблеме в ряде случаев, очевидно, необходимо, однако современная российская ситуация требует качественно иных принципов отношений правозащитных организаций и власти. Это должно быть сотрудничество, а не конфликт, и, прежде всего, в развитии правозащитного сектора должно быть заинтересовано государство.

Для сравнения, в ряде стран Запада и США государство оказывает значительную моральную и материальную поддержку правозащитным организациям как эффективным гарантам прав человека. Представители правозащитных организаций часто приглашаются в качестве независимых экспертов и специалистов в различные парламентские комиссии, консультативные правительственные группы и т.д. Думается, что в перспективе по такому пути пойдет и Россия. Уже сейчас в этом направлении достигнут определенный прогресс. Однако сегодня исключительно остро стоит вопрос о необходимости совершенствования налогового законодательства с тем, чтобы отечественные предприниматели имели материальную мотивацию для поддержки некоммерческого сектора в целом и правозащитного движения в частности. Отсутствие такой мотивации привело к тому, что отечественный бизнес экономически почти не участвует в правозащитном движении, и оно вынуждено ориентироваться на гранты и пожертвования западных фондов. По мнению авторитетного правозащитника А.О. Смирнова, «становится выгодным заниматься тем, что интересует Запад, но вовсе не так важно для России. Например, западные фонды вдруг объявляют о намерении помочь женщинам, а не их детям, отправленным воевать в Чечню. И тут же возникают соответствующие организации, проекты, выстраивается очередь невесть откуда взявшихся поборников женских прав. Или приоритетными объявляются права ребенка. Святое дело, но, опять же, знаю случай, когда некто сказал, что теперь надо заниматься только правами детей. Правозащитная работа становится рынком подрядчиков, ищущих выгодные заказы»[3].

Особое место в структуре российских правозащитных организаций занимают объединения, специализирующиеся на защите прав граждан в области свободы совести и вероисповедания. К сожалению, их не так много[4], хотя общественно-политические процессы, развивающиеся в последние годы в Российской Федерации, привели к существенному изменению религиозной ситуации в стране, оказав значительное влияние на развитие государственно-конфессиональных отношений и сделав религиозный фактор одним из наиболее существенных в общественной жизни. По данным Министерства юстиции РФ, по состоянию на 1 января 2003 г. число только зарегистрированных религиозных организаций составило 21 448. При этом число зарегистрированных конфессиональных направлений возросло за последнее десятилетие с 20 до 60.

Самая крупная конфессия — Русская православная церковь — имеет более 11 500 зарегистрированных приходов, монастырей, миссий и учреждений. Вторыми по распространенности являются протестантские организации — лютеране, евангельские христиане, баптисты, пятидесятники, адвентисты, и другие, имеющие около 4800 зарегистрированных приходов и учреждений. Далее следует мусульманское сообщество — около 3 000 организаций. Католические, буддистские и иудейские объединения насчитывают соответственно 268, 218 и 270 зарегистрированных организаций. Имеются и религиозные организации с незначительным количеством последователей и одним-двумя приходами, например, духоборцы, копты, квакеры, сикхи, караимы и другие.

Поликонфессиональный характер Российской Федерации, безусловно, накладывает свой отпечаток на содержание государственно-конфессиональных отношений, на законодательство в данной сфере и практику его реализации.

Правовые гарантии свободы совести и вероисповедания в Российской Федерации

Правоотношения в области реализации религиозных прав и свобод регулируются нормативными правовыми актами, принадлежащими к различным отраслям права. В состав правовых актов о свободе совести и о религиозных объединениях входят Конституция Российской Федерации, международные акты и международные договоры Российской Федерации, федеральные законы, указы Президента Российской Федерации, постановления Правительства Российской Федерации, постановления палат Федерального Собрания Российской Федерации, нормативные акты министерств и ведомств. Правовые акты и нормы, составляющие данную отрасль законодательства, взаимосвязаны, имеют иерархию и пределы регулирования. В этой иерархии особая роль принадлежит Конституции Российской Федерации, которая обладает высшей юридической силой, имеет прямое действие и применяется на всей территории России. Конституция регулирует наиболее принципиальные вопросы реализации свободы совести. К числу таких концептуальных вопросов относятся:

• в Российской Федерации признается идеологическое многообразие (ст.13);
• Российская Федерация — светское государство (ст.14);
• никакая религия не может устанавливаться в качестве государственной или обязательной (ст.14);
• религиозные объединения отделены от государства и равны перед законом (ст.14);
• государство гарантирует равенство прав и свобод человека и гражданина независимо от отношения к религии, запрещает любые формы ограничения прав граждан по признакам религиозной принадлежности (ч.2 ст.19);
• каждому гарантируется свобода совести, свобода вероисповедания, включая право исповедовать индивидуально или совместно с другими любую религию или не исповедовать никакой, свободно выбирать, иметь и распространять религиозные и иные убеждения и действовать в соответствии с ними (ст.28);
• не допускается пропаганда или агитация, возбуждающая религиозную ненависть и вражду, запрещается пропаганда религиозного превосходства (ч.2 ст.29);
• никто не может быть принужден к вступлению в какое-либо объединение или пребыванию в нем (ч.2 ст.30);
• гражданин Российской Федерации в случае, если его убеждениям или вероисповеданию противоречит несение военной службы, а также в иных установленных федеральным законом случаях имеет право на замену ее альтернативной гражданской службой (ч.3 ст.59).

Одной из важнейших составляющих российского законодательства в области свободы совести являются общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации (ч.4 ст.15). Данное положение включено в Конституцию впервые в истории России. Тем самым открывается возможность прямого действия и применения актов международного права, таких, как Всеобщая декларация прав человека, Международный пакт о гражданских и политических правах, Европейская конвенция о защите прав человека и основных свобод, Декларация о ликвидации всех форм нетерпимости и дискриминации на основе религии или убеждений и т.д.

Положения Конституции Российской Федерации и норм международного права в области свободы совести получили развитие во многих нормативных правовых актах.

К числу важнейших базовых законов в области свободы совести относится федеральный закон «О свободе совести и о религиозных объединениях», вступивший в силу 1 октября 1997 г. В отличие от ранее действовавшего закона РСФСР «О свободе вероисповеданий» 1990 г., данный федеральный закон закрепил ряд принципиально новых положений. В частности, существенным образом был изменен порядок создания религиозных организаций, сокращен круг лиц, способных быть учредителями и участниками местной религиозной организации. Право на учреждение местной религиозной организации было признано только за российскими гражданами. Иностранные граждане и лица без гражданства теперь могут быть только участниками религиозной организации, причем при условии их постоянного проживания на территории Российской Федерации. Законом также введено новое понятие — религиозная группа, под которой признается добровольное объединение граждан, образованное в целях совместного исповедания и распространения веры, осуществляющее деятельность без государственной регистрации и приобретения правоспособности юридического лица. С одной стороны, данное положение закона закрепило легальность деятельности религиозного объединения без государственной регистрации. Однако, с другой стороны, законодателем были установлены, на наш взгляд, неоправданные условия для преобразования религиозной группы в религиозную организацию, — пятнадцатилетний срок деятельности на соответствующей территории либо подтверждение о вхождении в структуру уже действующей централизованной религиозной организации. Закон существенно ограничил права религиозных организаций, созданных до его вступления в силу, но не имеющих документа, подтверждающего их существование на соответствующей территории на протяжении не менее пятнадцати лет. Кроме того, федеральный закон содержит ряд внутренних противоречий, что на практике приводит к расширительному толкованию отдельных его положений, и, как следствие, нарушению прав граждан и религиозных объединений. Например, указание уже в тексте преамбулы закона на «особую роль» одной конфессии и перечня «уважаемых» государством религий, нарушает конституционный принцип равенства религиозных объединений перед законом, что на практике вызвало немало недоразумений и конфликтных ситуаций.

Помимо федерального закона «О свободе совести и о религиозных объединениях», на федеральном уровне в общей сложности действует свыше 100 нормативных правовых актов, в которых в том или ином аспекте упоминаются вопросы реализации свободы совести и деятельности религиозных объединений. Условно их можно разделить на несколько групп.

Первую, самую многочисленную, образуют законы и иные правовые акты, субъектами которых религиозные объединения напрямую не являются, но они содержат нормы, ограничивающие вмешательство государства и его институтов в деятельность религиозных объединений, обеспечивают реализацию права на свободу совести и вероисповедания, равенство прав граждан независимо от их отношения к религии. К этой группе относятся, например, федеральные законы о средствах массовой информации, о погребении и похоронном деле, об органах федеральной службы безопасности и другие.

Отдельно можно выделить группу законов, регламентирующих соблюдение и порядок реализации прав верующих в организациях и учреждениях, особенности которых накладывают некоторые ограничения прав и свобод пребывающих в них граждан (воинские части, места лишения свободы, больницы и т.д.). Сюда относятся федеральный закон «О статусе военнослужащих», Уголовно-исполнительный кодекс Российской Федерации и другие.

Ряд законов и иных нормативных актов регламентируют порядок осуществления отдельных видов деятельности религиозных организаций (образовательной, благотворительной и т.д.).

Большую и весьма важную группу составляют законы и иные нормативные акты, регулирующие финансово-хозяйственную деятельность религиозных организаций. Это, прежде всего, Гражданский кодекс РФ, Налоговый кодекс РФ, закон РФ «О налоге на прибыль предприятий и организаций» и другие.

Самостоятельную группу правовых актов образуют законы, предусматривающие юридическую ответственность за нарушение законодательства о свободе совести. Это, прежде всего, Уголовный кодекс РФ и Кодекс РФ об административных правонарушениях.

Следует обратить внимание на то обстоятельство, что наряду с федеральным законодательством, более чем в 30 субъектах Российской Федерации были приняты собственные законы и иные нормативные правовые акты по вопросам реализации свободы совести и вероисповедания.

В то же время согласно п. «в» ст. 71 Конституции РФ регулирование отношений, возникающих в сфере прав и свобод человека, находится в ведении Российской Федерации. Следовательно, субъекты Российской Федерации своими законами и другими нормативными актами не вправе сужать и ограничивать свободу совести и деятельности религиозных объединений, установленные Конституцией и федеральным законодательством. В их компетенции могут быть вопросы защиты прав и свобод человека, находящиеся согласно пункту «б» ст. 72 Конституции РФ в совместном ведении Российской Федерации и ее субъектов.

Анализируя законодательство о свободе совести, следует обратить внимание на то, что некоторые важные области данной сферы общественных отношений оказались за пределами внимания законодателя. Так, настоятельно нуждаются в правовом регулировании вопросы ограничения публичного освещения в средствах массовой информации поведения высших должностных лиц государства, связанного с их участием в религиозных обрядах и церемониях, реализации свободы совести в Вооруженных Силах, замены военной службы альтернативной гражданской службой по убеждениям и порядок ее прохождения и ряд других (например, ФЗ об альтернативной гражданской службе вступает в силу 1 января 2004 г., однако постановление правительства, регламентирующее процедуру предоставления АГС и порядок ее прохождения до сих пор не принято).

Вопросы свободы совести и вероисповедания в практике Конституционного Суда Российской Федерации

Важнейшей процессуальной формой защиты прав и свобод личности, в том числе свободы совести и вероисповедания, является судебная защита, которая гарантируется ст. 46 Конституции Российской Федерации. В ч. 2 ст. 118 Конституции Российской Федерации отмечается, что судебная власть осуществляется посредством конституционного, гражданского, административного и уголовного судопроизводства. Все эти формы судопроизводства должны стать эффективными способами защиты свободы совести и вероисповедания.

Особое место в деле защиты прав и свобод человека и гражданина отводится Конституционному Суду, деятельность которого регламентируется Конституцией Российской Федерации и федеральным конституционными законом от 21 июля 1994 г. «О Конституционном Суде Российской Федерации». Конституционный Суд Российской Федерации — судебный орган конституционного контроля, самостоятельно и независимо осуществляющий судебную власть посредством конституционного судопроизводства. В соответствии с указанным федеральным конституционным законом одной из важных функций Конституционного Суда является проверка по жалобам на нарушение конституционных прав и свобод граждан, конституционности закона, примененного или подлежащего применению в конкретном деле.

Правом на обращение в Конституционный Суд Российской Федерации с индивидуальной или коллективной жалобой на нарушение конституционных прав и свобод обладают граждане, чьи права и свободы нарушаются законом, примененным или подлежащим применению в конкретном деле, и объединения граждан, а также иные органы и лица, указанные в федеральном законе. При этом жалоба на нарушение законом конституционных прав и свобод допустима, если закон затрагивает конституционные права и свободы граждан; закон применен или подлежит применению в конкретном деле, рассмотрение которого завершено или начато в суде или ином органе, применяющем закон.

Конституционным Судом Российской Федерации был рассмотрен ряд жалоб по конкретным делам на нарушение свободы совести и вероисповедания.

Так, 23 ноября 1999 г. Конституционный Суд Российской Федерации огласил решение по делу о проверке конституционности абзацев третьего и четвертого п.3 ст.27 федерального закона «О свободе совести и о религиозных объединениях». Поводом к его рассмотрению стали поданные независимо друг от друга и соединенные в одном производстве жалобы Религиозного общества Свидетелей Иеговы в городе Ярославле и Религиозной организации «Христианская церковь Прославления» (город Абакан, Республика Хакасия) на нарушение конституционных прав и свобод граждан положениями федерального закона «О свободе совести и о религиозных объединениях» об ограничении в правах религиозных организаций, не имеющих документа, подтверждающего их существование на соответствующей территории на протяжении не менее пятнадцати лет (п.3 ст.27).

Напомним, что в соответствии с п. 3 ст. 27 федерального закона «О свободе совести и о религиозных объединениях» религиозные организации, «не имеющие документа, подтверждающего их существование на соответствующей территории на протяжении не менее 15 лет», в отличие от других религиозных организаций, зарегистрированных в соответствии с законом РСФСР «О свободе вероисповеданий» до 1 октября 1997 г., «пользуются правами юридического лица при условии их ежегодной перерегистрации до наступления указанного 15-летнего срока». В данный период они не пользуются следующими предусмотренными федеральным законом правами:

• обращаться к Президенту РФ с просьбой о предоставлении отсрочки от призыва на военную службу и освобождения от военных сборов для своих священнослужителей (п. 4 ст. 3);
• создавать образовательные учреждения и по просьбе родителей, с согласия детей, обучающихся в государственных и муниципальных образовательных учреждениях, и по согласованию с соответствующим органом местного самоуправления обучать детей религии вне рамок образовательной программы (п.п. 3, 4 ст. 5);
• иметь при себе представительство иностранной религиозной организации (п. 5 ст. 13);
• проводить религиозные обряды в лечебно-профилактических и больничных учреждениях, детских домах, домах-интернатах для престарелых и инвалидов, в учреждениях, исполняющих уголовные наказания в виде лишения свободы, по просьбам находящихся в них граждан (п. 3 ст. 16);
• производить, приобретать, экспортировать, импортировать и распространять религиозную литературу, печатные, аудио– и видеоматериалы и иные предметы религиозного назначения (п. 1 ст. 17);
• учреждать организации, издающие богослужебную литературу и производящие предметы культового назначения (п. 2 ст. 17);
• создавать духовные образовательные учреждения для подготовки служителей и религиозного персонала (ст. 19);
• приглашать иностранных граждан в целях занятия профессиональной, в том числе проповеднической, религиозной деятельностью (п. 2 ст. 20).

Конституционный Суд Российской Федерации признал обжалуемые положения федерального закона «О свободе совести и о религиозных объединениях» не противоречащими Конституции РФ, поскольку они «применительно к их действию в отношении религиозных организаций, учрежденных до вступления данного федерального закона в силу, а также местных религиозных организаций, входящих в структуру централизованной религиозной организации, означают, что такие религиозные организации пользуются правами юридического лица в полном объеме, без подтверждения пятнадцатилетнего минимального срока существования на соответствующей территории, без ежегодной перерегистрации и без ограничений, предусмотренных абз. 4 п.3 ст.27 названного федерального закона».

Не исследуя вопрос о конституционности содержащихся в абз. 3 и 4 п.3 ст.27 федерального закона «О свободе совести и о религиозных объединениях» положений, Конституционный Суд РФ установил, что обжалуемые положения не подлежат применению в отношении религиозных организаций, учрежденных до вступления в силу данного федерального закона, т.е. до 1 октября 1997 г., а также местных религиозных организаций, входящих в структуру централизованной религиозной организации.

Отказ в рассмотрении вопроса о конституционности обжалуемых положений федерального закона по существу был мотивирован Конституционным Судом РФ требованиями ст. 96 и 97 федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации», в соответствии с которыми оспариваемые законоположения подлежат проверке лишь постольку, поскольку они были применены к заявителю жалобы. А так как обе религиозные организации, являющиеся заявителями жалобы, были учреждены до 1 октября 1997 г. и каждая из них входит в структуру соответствующей централизованной религиозной организации, Конституционный Суд РФ ограничил пределы проверки конституционности обжалуемых положений федерального закона тем, насколько они применимы в отношении подобных религиозных организаций. Правда невольно возникает вопрос, — разве требования п.3 ст.27 федерального закона «О свободе совести и о религиозных объединениях» имеют отношение к религиозным объединениям, образованным гражданами после вступления в силу настоящего федерального закона и не входящим в структуру централизованной религиозной организации? Ведь в силу требований п.1 ст.9 и п.5 ст.11 рассматриваемого федерального закона на протяжении 15 лет они будет действовать только как религиозная группа и лишь по истечении указанного срока могут быть зарегистрированы как религиозная организация. Тогда о каких других религиозных организациях говорится в Постановлении Конституционного Суда РФ, применительно к которым действие обжалуемых положений не рассматривалось?

Таким образом, Конституционный Суд РФ, не давая ответа на вопрос о конституционности оспариваемых положений федерального закона, своим Постановлением фактически дезавуировал их.

Несомненно, настоящее Постановление Конституционного Суда РФ имеет важное практическое значение. В силу данного Постановления все религиозные организации, учрежденные до 1 октября 1997 г., при прохождении государственной перерегистрации теперь не обязаны будут подтверждать пятнадцатилетний срок своего существования на соответствующей территории и, следовательно, независимо от своего вхождения в структуру централизованной религиозной организации, будут пользоваться правами юридического лица в полном объеме без ежегодной перерегистрации и без ограничений, предусмотренных абз. 4 п.3 ст.27 федерального закона «О свободе совести и о религиозных объединениях». Те же религиозные организации, которые уже прошли перерегистрацию и из-за отсутствия у них документа, подтверждающего пятнадцатилетний срок существования, были вынуждены исключить из своего устава права, предусмотренные п.4 ст.3, п. 3 и 4 ст.5, п.5 ст.13, п.3 ст.16, п.1 и 2 ст.17, п.2 ст.18, ст.19 и п.2 ст.20 федерального закона «О свободе совести и о религиозных объединениях», теперь вправе внести соответствующие изменения и дополнения в свой устав (т.е. устранить эти ограничения) и представить их для регистрации в орган юстиции. При этом им должно быть выдано новое свидетельство о государственной регистрации без указания на временный характер его действия. Что же касается действия положений абз. 3 и 4 п.3 ст.27 данного федерального закона в отношении религиозных организаций, входящих в структуру централизованной религиозной организации, то Конституционный Суд РФ фактически дал оценку уже сложившейся в органах юстиции практике, — к указанным религиозным организациям обжалуемые положения не применяются. В этой части официальное толкование закона также представляется весьма важным, поскольку на практике даже судебные органы не всегда соглашались с рекомендациями Министерства юстиции РФ по этому вопросу.

Серьезного внимания заслуживает и другое дело, рассматривавшееся в Конституционном Суде Российской Федерации.

Независимый российский регион «Общества Иисуса» (ордена иезуитов) зарегистрирован Министерством юстиции РФ 30 сентября 1992 г. Немногочисленные члены ордена занимаются образовательной деятельностью, являясь учредителями католического Колледжа св. Фомы Аквинского.

Как и все религиозные организации, иезуиты обязаны были пройти перерегистрацию. Министерство юстиции РФ неоднократно отказывало им в этом, указывая, что их структура не соответствует предусмотренной законом и их учредитель — Всемирный орден иезуитов согласно ст.13 закона «О свободе совести и о религиозных объединениях» не наделен правом учреждения религиозных организаций на территории РФ.

В соответствии с законом о свободе совести (ст. 8 и 9), местная организация учреждается не менее чем десятью гражданами РФ, постоянно проживающими в одной местности. Этой же местностью определяется и территория деятельности организации. Создать же централизованную религиозную организацию могут не менее трех местных организаций. Применение этих норм предполагает единую структуру для всех конфессий на территории России: три и более местные организации, учрежденные постоянно проживающими в одной местности гражданами РФ, объединяются в централизованную.

Однако далеко не всегда религиозные организации вписываются в рамки, указанные законом. Так, структура ордена иезуитов остается практически неизменной в течение пяти столетий, и его канонические правила предписывают образование регионов по декрету генерального настоятеля. Регион не делится на какие-либо приходы или отделения, представляя собой единую организацию, а его территориальные границы могут не совпадать с административно-территориальным делением государства пребывания.

Кроме того, «Общество Иисуса» не может быть массовой организацией, ибо к его членам предъявляются весьма высокие требования — не просто принесение монашеских обетов, но и высокий уровень образования и т.д. Граждане России, как правило, направляются для завершения образования в Рим. Поэтому ни в одной местности России нет требуемых новым законом постоянно проживающих десяти граждан РФ — членов ордена, что исключает возможность регистрации в качестве местной организации. Это, в свою очередь, предопределяет невозможность регистрации и в качестве централизованной организации.

Ордену было отказано в перерегистрации, несмотря на то, что он существует в России более двухсот лет. Как справедливо указывала адвокат Г.А. Крылова, представлявшая интересы Ордена в Конституционном Суде, выбор, предлагаемый законом, был невелик: 1) быть зарегистрированным как представительство Всемирного ордена иезуитов, лишившись тем самым права действовать как религиозная организация; 2) выполнить все требования закона для регистрации как религиозного объединения, нарушив свою каноническую структуру и перестав быть неотъемлемой частью ордена и, соответственно, Римско-Католической церкви; 3) лишиться имеющейся с 1992 г. регистрации и прав юридического лица, без чего деятельность российского региона «Общества Иисуса» становится невозможной.

Считая налагаемые законом ограничения искажающими само существо свободы совести, иезуиты 30 августа 1999 г. обратились в Конституционный Суд.

Применение к иезуитам нового закона позволяло им надеяться на рассмотрение дела Конституционным Судом. Их права бесспорно нарушались дискриминационными нормами, противоречащими как положениям самого закона (так, ст.15 закона «О свободе совести и о религиозных объединениях» декларирует уважение государством внутренних установлений религиозных организаций, и, следовательно, лишает его возможности жестко диктовать им определенную структуру), так и Конституции РФ и Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод. Допускаемые в отношении них ограничения не могли быть сочтены необходимыми в демократическом обществе в интересах общественного спокойствия, охраны общественного порядка, здоровья, нравственности или для защиты прав и свобод других лиц. Иезуиты сослались и на п.16 Итогового документа Венской встречи 1989 г. представителей государств-участников Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе, в соответствии с которым Россия обязалась уважать право религиозных объединений на сохранение своей собственной иерархической и институционной структуры.

Жалоба иезуитов поступила тогда, когда еще не были рассмотрены жалобы Свидетелей Иеговы и пятидесятников (см. выше). Тем не менее она не была к ним присоединена, хотя закон «О Конституционном Суде» допускает рассмотрение сходных жалоб в одном производстве.

13 апреля 2000 г. Конституционный Суд, сославшись на «конституционно-правовой смысл» положений закона применительно к перерегистрации организаций, созданных до его вступления в силу, указал, что им не может быть отказано в перерегистрации на том основании, что впоследствии законом был изменен круг лиц, которые вправе быть учредителями. Таким образом, Суд счел жалобу не подлежащей дальнейшему рассмотрению, поскольку для разрешения поставленного заявителем вопроса не требовалось вынесения итогового решения в виде постановления.

Определение Конституционного Суда от 13 апреля 2000 г., как и постановление от 23 ноября 1999 г., существенно ограничивают возможность непосредственного применения дискриминационных норм при перерегистрации. Его значение, несомненно, выходит за пределы конкретной проблемы, вставшей перед иезуитами. Отмечая, что правоприменитель не может придавать положениям пп. 3, 4 и 5 ст.8, пп. 1 и 2 ст.9, ст.13, пп. 3 и 4 ст.27 федерального закона «О свободе совести и о религиозных объединениях» какое-либо иное значение, расходящееся с их конституционно-правовым смыслом, выявленным Конституционным Судом РФ, в резолютивной части решения суд указал:

• при перерегистрации религиозные объединения могут в учредительных документах указывать в качестве своей организационно-правовой формы какой-либо вид религиозной организации, не создавая новых подразделений, в том числе территориальных, в соответствии с требованиями данного федерального закона, предъявляемыми к такой организационно-правовой форме (виду) с точки зрения ее структуры;
• такие организации также вправе использовать в своих наименованиях слова «Россия», «российский» и производные от них, если до вступления закона в силу они уже использовали их в своих наименованиях и если на момент подачи заявления о государственной перерегистрации они действовали на территории Российской Федерации на законных основаниях; при этом не должно приниматься во внимание приостановление деятельности религиозной организации, если она была лишена возможности действовать по причинам, зависящим не от нее, а от неправомерных решений и действий государственных органов и их должностных лиц.

Таким образом, многие религиозные организации, вынужденные ранее изменять свою организационно-правовую структуру или входить на каких-либо условиях для перерегистрации в состав централизованного объединения, могут теперь оставить прежней собственную иерархическую и институционную структуру. Если ранее они были зарегистрированы по закону РСФСР «О свободе вероисповедания» от 25 октября 1990 г., органы юстиции не вправе отказать им в перерегистрации на основании того, что они были учреждены ненадлежащими лицами и законом изменен порядок их образования. Тем самым для них отменяется введенный законом единый принцип построения религиозных организаций.

Буквальное прочтение закона заменяется выявляемым Конституционным Судом «конституционно-правовым смыслом», значительно смягчающим закон, если даже не изменяющим его суть. Несомненно, Суд уклонился от признания неконституционным закона, явно расходящегося как с Конституцией России, так и с нормами международного права. Однако его решение — еще один шаг в блокировании применения органами юстиции наиболее дискриминационных положений Федерального закона «О свободе совести и о религиозных объединениях» 1997 г.

Для религиозных организаций обращение в суд представляет определенную трудность — ведь согласно закону «О Конституционном Суде» обжалуемая норма должна быть применена к заявителю в конкретном деле. В отличие от Президента РФ, Государственной Думы или Совета Федерации, частные лица (физические и юридические) не имеют права поставить вопрос о принципиальном несоответствии в целом тех или иных норм Конституции. Применение же отдельного положения в каждом конкретном случае позволяет Конституционному Суду ограничиться именно этим частным случаем и не рассматривать вопрос применительно к иным, более общим. Тем не менее, каждое обращение в Конституционный Суд может повлечь за собой некоторое разъяснение или уточнение, значительно сужающее ограничение прав религиозных организаций. Что и было сделано при рассмотрении на пленарном заседании обращения ордена иезуитов.

Еще одно дело, рассмотренное Конституционным Судом, которое заслуживает особого внимания, — так называемое дело «Армии Спасения».

Суть данного дела сводится к следующему. В жалобе религиозного объединения «Московское отделение Армии Спасения» (далее — МоАС) оспаривается конституционность п.4 ст.27 федерального закона от 26 сентября 1997 г. «О свободе совести и о религиозных объединениях» (в редакции от 26 марта 2000 г.), согласно которому государственная перерегистрация религиозных организаций, созданных до вступления в силу данного федерального закона, должна быть проведена не позднее 31 декабря 2000 г. в соответствии с требованиями данного федерального закона; по истечении указанного срока религиозные организации, не прошедшие перерегистрацию, подлежат ликвидации в судебном порядке по требованию органа, осуществляющего государственную регистрацию религиозных организаций.

МоАС было образовано решением учредительного собрания граждан 8 марта 1992 г., а его устав зарегистрирован в органах юстиции 6 мая 1992 г. и — в связи с внесенными изменениями и дополнениями — 12 сентября 1997 г. В соответствии с уставом МоАС является частью международной религиозной организации «Армия Спасения» (христианско-евангелическая церковь) и на правах юридического лица действует в административно-территориальных границах Москвы. В России деятельность Армии Спасения как религиозной организации осуществлялась с 1913 г. по 1923 г. и была возобновлена в 1991 г. 20 февраля 2001 г. Министерством юстиции Российской Федерации проведена государственная регистрация централизованной христианской религиозной организации «Армия Спасения в России».

Главное управление Министерства юстиции Российской Федерации по Москве, куда 18 февраля 1999 г. МоАС представило документы для проведения государственной перерегистрации, письмом от 16 августа 1999 г. уведомило МоАС об отказе в перерегистрации в связи с тем, что его учредительные документы не соответствуют требованиям законодательства. На том же основании Пресненский межмуниципальный суд Москвы 5 июля 2000 г. отказал в удовлетворении жалобы МоАС на это решение. Судебная коллегия по гражданским делам Московского городского суда определением от 28 ноября 2000 г. оставила кассационную жалобу МоАС без удовлетворения, сославшись на то, что устав МоАС в части, относящейся к условиям и порядку его создания и учреждения, не соответствует требованиям законодательства.

Решением Таганского межмуниципального суда Москвы от 12 сен­тября 2001 г. был удовлетворен иск Главного управления Министерства юстиции Российской Федерации по г. Москве о признании МоАС прекратившим свою деятельность (поскольку данное религиозное объединение не информировало зарегистрировавший его орган, как того требует п.9 ст.8 федерального закона «О свободе совести и о религиозных объединениях», о продолжении своей деятельности) и о ликвидации его как юридического лица с исключением из единого государственного реестра юридических лиц (поскольку оно не прошло государственную перерегистрацию в срок до 31 декабря 2000 г., как того требует п.4 ст.27 того же федерального закона). Определением Московского городского суда от 6 декабря 2001 г. решение первой инстанции оставлено без изменения, а кассационная жалоба — без удовлетворения.

В своей жалобе в Конституционный Суд Российской Федерации МоАС сослалось на то, что ликвидация как мера ответственности, возлагаемая на религиозную организацию, не прошедшую перерегистрацию в установленный срок, на основании п.4 ст.27 федерального закона «О свободе совести и о религиозных объединениях» возможна по сугубо формальным основаниям, при отсутствии нарушающих Конституцию Российской Федерации и федеральное законодательство действий этой организации, что не согласуется с общими принципами ответственности в Российской Федерации как правовом государстве и противоречит гарантиям конституционных прав и свобод, закрепленным ст. 28, 30 и 55 (ч.3) Конституции Российской Федерации.

Анализируя обстоятельства данного дела и правовые позиции, выраженные Конституционным Судом Российской Федерации ранее, Суд пришел к выводу, что вводимые федеральным законодателем меры, относящиеся к учреждению, созданию и регистрации религиозных организаций, не должны искажать само существо свободы вероисповедания, права на объединение и свободы деятельности общественных объединений, а возможные ограничения, затрагивающие эти и иные конституционные права, должны быть справедливыми и соразмерными конституционно значимым целям (ст.55, ч.3 Конституции Российской Федерации).

9 ноября 2001 г. Славянский Правовой Центр направил в адрес Европейского Суда письмо о текущих изменениях по делу, а именно: об отказе Председателя Московского городского суда и одного из членов Верховного Суда в принесении протеста в порядке надзора, а также о состоявшемся 12 сентября 2001 г. решении Таганского межмуниципального суда Москвы о ликвидации МоАС в связи с пропущенным ею сроком для перерегистрации.

5 июня 2003 г. Европейский Суд сообщил о том, что поданная жалоба коммуницирована и в адрес Правительства РФ направлено письмо с изложением Европейским Судом фактов нарушения Европейской Конвенции по правам человека и просьбой к Правительству РФ прокомментировать сложившуюся ситуацию до 16 сентября 2003 г.[5]

В соответствии со ст.28 Конституции Российской Федерации во взаимосвязи с ее ст.13 (ч. 4), 14, 19 (ч. 1 и 2) и 30 (ч. 1) свобода вероисповедания предполагает свободу создания религиозных объединений и свободу их деятельности на основе принципа юридического равенства; реализуя полномочия, вытекающие из ст. 71 (п. «в» и «о») и 76 (ч. 1) Конституции Российской Федерации, федеральный законодатель вправе урегулировать гражданско-правовое положение религиозных объединений, в том числе условия их признания в качестве юридического лица, порядок учреждения, создания, государственной регистрации, определить содержание правоспособности, а в случае принятия нового закона — предусмотреть перерегистрацию ранее созданных религиозных объединений в целях приведения в соответствие с ним их учредительных документов и деятельности.

В силу ст. 13 (ч. 4), 14, 19 (ч. 1 и 2), 28 и 30 Конституции Российской Федерации и в соответствии со ст. 10, 17, 18, 22–25 закона РСФСР «О свободе вероисповеданий» (в редакции от 27 января 1995 г.) и ст 48–65 ГК Российской Федерации религиозные объединения в качестве юридических лиц на равных основаниях с другими некоммерческими организациями уже имели права, которые затем были закреплены федеральным законом от 26 сентября 1997 г. «О свободе совести и о религиозных объединениях» (ст. 3, 15–24). Исходя из этого, Конституционный Суд Российской Федерации пришел к выводу, что законодатель не мог лишить учрежденные и обладающие полной правоспособностью религиозные организации возможности пользоваться уже принадлежавшими им правами, закрепленными и новым законом, на том лишь основании, что они не имеют подтверждения о пятнадцатилетнем сроке существования. Религиозные организации, учрежденные до вступления в силу данного федерального закона, должны пользоваться правами юридического лица в полном объеме, без подтверждения пятнадцатилетнего минимального срока существования на соответствующей территории, без ежегодной перерегистрации и без ограничений, установленных в абз. 4 п. 3 его ст. 27. Осуществляя перерегистрацию, в своих учредительных документах они могут указать в качестве организационно-правовой формы один из видов религиозной организации, предусмотренных ст. 8 данного федерального закона, не создавая новых подразделений, в том числе территориальных, в соответствии с предъявляемыми к ней с точки зрения структуры требованиями данного федерального закона; такие религиозные организации вправе использовать в своих наименованиях слова «Россия», «российский» и производные от них, если до вступления данного федерального закона в силу они уже использовали их в своих наименованиях и если на момент подачи заявления о государственной перерегистрации они действовали на территории Российской Федерации на законных основаниях.

Вопросы свободы совести и вероисповедания в практике судов общей юрисдикции

Если обратиться к судебным делам, связанным с применением федерального закона «О свободе совести и о религиозных объединениях», рассмотрение которых отнесено к компетенции судов общей юрисдикции, то их можно подразделить на две основные категории:

а) дела, производство по которым возникает по инициативе религиозных организаций и граждан;

б) дела, производство по которым возникает по инициативе органов юстиции, органов прокуратуры и органов местного самоуправления.

Правовые основания для возбуждения судебных дел, относящихся к первой категории, приводятся в п. 2 ст. 12 федерального закона «О свободе совести и о религиозных объединениях». Так, в соответствии с указанным положением федерального закона граждане и религиозные организации вправе обжаловать в суд отказ регистрирующего органа в государственной регистрации религиозной организации, а также его уклонение от такой регистрации. Поскольку государственная перерегистрация религиозных организаций предполагает приведение их устава и иных учредительных документов в соответствие с требованиями федерального закона «О свободе совести и о религиозных объединениях», то отказ в перерегистрации и, следовательно, уклонение регистрирующего органа от таковой, также могут быть обжалованы в суд в порядке п. 2 ст. 12 указанного федерального закона. К уклонению от государственной регистрации (перерегистрации) религиозной организации относится, прежде всего, нарушение регистрирующим органом установленного федеральным законом срока рассмотрения заявления о государственной регистрации. Как уклонение от государственной регистрации следует рассматривать и необоснованное назначение в отношении религиозной организации государственной религиоведческой экспертизы. Следует отметить, что в соответствии с п. 8 ст. 11 федерального закона «О свободе совести и о религиозных объединениях» заявление о государственной регистрации религиозной организации, создаваемой централизованной религиозной организацией или на основании подтверждения, выданного централизованной религиозной организацией, рассматривается в месячный срок со дня представления всех предусмотренных настоящей статьей документов. И только в иных случаях регистрирующий орган вправе продлить указанный срок рассмотрения документов до шести месяцев для проведения государственной религиоведческой экспертизы. Необоснованным уклонением от государственной регистрации следует также рассматривать решение регистрирующего органа о приостановлении процесса государственной регистрации (перерегистрации) религиозной организации, так как подобная процедура не предусмотрена законом.

К судебной защите нарушенного права на свободу совести и свободу вероисповедания граждане и объединения граждан могут также прибегнуть в порядке, предусмотренном законом РФ «Об обжаловании в суд действий и решений, нарушающих права и свободы граждан».

К делам, возникающим по инициативе религиозных организаций и граждан, следует также отнести судебные дела о защите чести, достоинства и деловой репутации. В соответствии с ч. 1 ст. 152 Гражданского кодекса РФ гражданин вправе требовать по суду опровержения порочащих его честь, достоинство и деловую репутацию сведений, если распространивший такие сведения не докажет, что они соответствуют действительности. Согласно ч. 7 этой же статьи правила о защите деловой репутации гражданина соответственно применяются к защите деловой репутации юридического лица. В последнее время в средствах массовой информации все чаще стали появляться публикации о деятельности религиозных организаций, содержащие сведения, оскорбляющие чувства верующих. Какие только ярлыки не вешаются в отношении нетрадиционных, по мнению авторов подобных публикаций, религиозных организаций. Стандартный набор — сектанты, секта, тоталитарная секта, зомбирование адептов, гипноз, посягательство на национальную безопасность, доведение до самоубийства, выстрелы в затылок и т.д. и т.п. Но эти авторы чаще всего упускают одно обстоятельство. Если религиозной организацией или ее прихожанами будет заявлен иск о защите чести, достоинства и деловой репутации, именно автору в суде придется доказывать, что распространенные им сведения соответствуют действительности. По данной категории дел закон очень четко распределяет бремя доказывания.

В судебной практике часто возникает вопрос, — являются ли порочащими честь, достоинство и деловую репутацию слова «секта» и «сектанты», употребляемые в отношении религиозной организаций и их участников? Ответ на этот вопрос в своем решении № 4(138) от 12 февраля 1998 г. дает Судебная палата по информационным спорам при Президенте Российской Федерации: «в законодательстве Российской Федерации не существует такого понятия как «секта». В то же время данный термин в силу сложившихся в обществе представлений несет, безусловно, негативную смысловую нагрузку и, употребляя его, журналисты могут оскорбить чувства верующих».

Однако дел, возникающих в связи с обжалованием религиозными организациями и гражданами действий органов юстиции, других государственных органов и органов местного самоуправления, а также по искам религиозных организаций и верующих граждан о защите чести, достоинства и деловой репутации, рассматривается судами в целом не много. Отсутствие большого количества подобных дел ни в коей мере не свидетельствует об отсутствии нарушений прав верующих. В ряде случаев верующие считают для себя неприемлемым вступать в судебную тяжбу и, стремясь завершить возникший спор миром, часто даже идут на неоправданный компромисс. Также играет роль недостаточная осведомленность субъектов таких правоотношений о возможности судебной защиты своих нарушенных прав.

Для правильного разрешения дел данной категории важное значение имеют разъяснения, содержащиеся в постановлениях Пленумов Верховного Суда РФ, таких как постановления «О некоторых вопросах, возникающих при рассмотрении судами дел о защите чести и достоинства граждан, а также деловой репутации граждан и юридических лиц», «О некоторых вопросах применения законодательства о компенсации морального вреда», «О рассмотрении судами жалоб на неправомерные действия, нарушающие права и свободы граждан», а также в Информационном письме Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ «Обзор практики разрешения арбитражными судами споров, связанных с защитой деловой репутации».

В соответствии с п. 3 ст. 14 федерального закона «О свободе совести и о религиозных объединениях» органы прокуратуры Российской Федерации, орган, осуществляющий государственную регистрацию религиозных организаций, а также органы местного самоуправления вправе вносить в суд представление о ликвидации религиозной организации либо о запрете деятельности религиозной организации или религиозной группы. В п. 1 этой же статьи закон устанавливает, что религиозные организации могут быть ликвидированы по решению суда в случае неоднократных либо грубых нарушений норм Конституции Российской Федерации, настоящего федерального закона и иных федеральных законов либо в случае систематического осуществления религиозной организацией деятельности, противоречащей целям ее создания (уставным целям). Кроме того, в п. 2 этой же статьи дается перечень оснований для ликвидации религиозной организации, запрета на деятельность религиозной организации или религиозной группы в судебном порядке. Если обратиться к содержанию данного перечня, то вызывает вопросы неконкретность и даже двусмысленность его формулировок. В судебной практике это обстоятельство приводит к допущению судебных ошибок. Следует также отметить, что перечень оснований для ликвидации религиозной организации, запрета на деятельность религиозной организации или религиозной группы в судебном порядке, приведенный в п. 2 ст. 14 указанного федерального закона, является исчерпывающим.

Согласно абз. 2 п. 3 ст. 27 федерального закона «О свободе совести и о религиозных объединениях» вопрос о ликвидации религиозной организации может быть инициирован регистрирующим органом также в процессе ее государственной перерегистрации. Если в процессе таковой будет установлено, что в отношении религиозной организации имеются основания для ее ликвидации либо запрета ее деятельности, указанные в п. 2 ст. 14 настоящего федерального закона, то регистрирующий орган отказывает в ее перерегистрации и передает материалы в суд. Следует обратить внимание на то обстоятельство, что в данной ситуации регистрирующий орган не вправе ограничиться вынесением распоряжения об отказе в перерегистрации религиозной организации, одновременно с вынесением такого распоряжения он обязан направить в суд представление о ликвидации либо запрете деятельности этой религиозной организации. Кроме того, в суде именно на регистрирующий орган будет возложена обязанность доказывать обоснованность своих требований.

Как показывает анализ судебных дел о ликвидации религиозных организаций, возникающих по инициативе органов юстиции или прокуратуры, общим их недостатком является неподготовленность и необоснованность заявленных требований.

В соответствии с требованиями гражданско-процессуального законодательства каждая сторона должна доказать те обстоятельства, на которые она ссылается как на основание своих требований и возражений.

К сожалению, этот важнейший принцип гражданского судопроизводства органы юстиции и прокуратуры при подготовке данной категории дел нередко игнорируют.

Например, в качестве одного из оснований для ликвидации религиозной организации прокуратурой было указано принуждение к разрушению семьи (дело по представлению прокурора Магаданской области о ликвидации Церкви христиан веры евангельской «Слово жизни»). В качестве доказательства обоснованности такого требова- ния прокуратурой были заявлены в качестве свидетелей бывшие супруги, одной из причин распада семьи которых действительно было несоответствие их религиозных взглядов. И все, — никаких доказательств деятельности церкви, направленной на разрушение семьи и принуждения к этому, никакой связи между соответствующей деятельностью и наступившими последствиями. Отсюда соответствующий результат — отказ в иске.

Правовая и религиоведческая подготовка должностных лиц органов исполнительной власти

Очень серьезной проблемой в правовом регулировании государственно-церковных отношений является отсутствие или недостаток соответствующей подготовки и знаний представителей органов власти в данной сфере. Примером тому могут служить события, произошедшие в г. Лиски Воронежской области.

29 августа 2003 г. действиями администрации города совместно с милицией была разогнана акция «Ты не мишень для наркотиков». Акцию проводили Воронежский Центр духовного служения христиан веры евангельской и Российская ассоциация миссий христиан веры евангельской (РАМХВЕ) при участии лискинской общины ХВЕ (пятидесятников) по просьбе жителей города.

Вследствие побоев, нанесенных работниками милиции, некоторые участники акции, в том числе дети, получили телесные повреждения. Девять участников были привлечены к административной ответственности. Кроме того, прокуратура района возбудила уголовное дело по ст. 318 ч. 1 УК РФ — применение насилия в отношении представителей власти.

В ходе расследования обстоятельств дела, проведенного Славянским Правовым Центром, выявлены факты вопиющего нарушения законодательства РФ, основополагающих прав верующих и религиозной дискриминации не только в г. Лиски, но и в целом в Воронежской области.

Упомянутый Центр духовного служения христиан веры евангельской заблаговременно направил уведомление о проведении планируемой акции на имя главы г. Лиски и Лискинского района. Видя, что администрация уклоняется от решения вопроса, организаторы акции в течение двух недель по несколько раз приходили на прием к главе района и его заместителям, сотрудникам администрации. В ходе этих встреч один из зам. главы района потребовал, чтобы организаторы «согласовали» проведение акции с местным православным священником. Другой заместитель, к которому неоднократно обращались организаторы акции, заявил организаторам: «У нас уже есть официальная государственная религия и этого достаточно».

Таким образом, чиновники, не давая официально письменного ответа, дали понять, в чем причина игнорирования многочисленных устных и письменных обращений организаторов акции.

Работники милиции в назначенный организаторами день демонтировали подготовленную для проведения акции палатку, сопровождая свои действия избиением участников акции. В результате 9 человек были задержаны и незаконно содержались в отделении милиции более пяти с половиной часов. Некоторым пострадавшим, обратившимся за медицинской помощью в районную поликлинику, по указанию милиции было в таковой отказано. В результате люди вынуждены были обратиться за помощью в медицинские учреждения Воронежа и ведомственные клиники.

Мировой судья Лискинского района вынесла постановление о привлечении некоторых участников акции к ответственности по ст. 19.ч.1 Кодекса РФ об административных правонарушениях (неповиновение законному требованию сотрудника милиции) и к различным штрафам в размере от 500 до 700 руб.

Все названные постановления обжалованы в Лискинский районный суд. Однако, по мнению защиты — сотрудников СПЦ — найти справедливость в Лисках будет непросто.

Прокурор Лискинского района вынес представление в адрес главы администрации Лискинского района о грубом нарушении законодательства о порядке организации собраний, митингов и шествий, что и было причиной описываемого инцидента.

Христиане веры евангельской будут настаивать не только на полной реабилитации участников акции, но и на привлечении к уголовной ответственности должностных лиц города и района, в том числе сотрудников милиции за превышение полномочий (ст. 286 УК РФ) и нарушение конституционного принципа равенства граждан перед законом независимо от отношения к религии (ст. 136 УК РФ).

Подобные ситуации возникают в силу отсутствия должной правовой и религиоведческой подготовки должностных лиц органов исполнительной власти и оборачиваются далеко идущими негативными последствиями, в то время как наличие и высокий уровень подобной подготовки оказывают существенное содействие в поиске справедливых и законных путей разрешения спорных правовых вопросов в области реализации гражданами права на свободу совести и вероисповедания и деятельности религиозных объединений.

Помощь в такой подготовке осуществляется в различных направлениях — это выпуск научных правозащитных изданий, разработка специализированных учебных курсов, просветительская деятельность.

Среди ученых — юристов и религиоведов, органов власти, представителей религиозных организаций пользуются устойчивым спросом такие научные правозащитные издания как «Религия и права человека» (1996), «Религия и закон» (1996), «Право не стрелять. Альтернативная гражданская служба» (1997), «Свобода совести и злоупотребление свободой массовой информации: защита чести, достоинства и деловой репутации» (1998), «Российское законодательство о свободе совести в 80-90-х годах ХХ века: теоретические споры, реформирование правовых основ, практическая реализация правовых актов» (1999), «Религия и национализм» (2000), «Религиозные объединения. Свобода совести и вероисповедания. Нормативные акты. Судебная практика» (2001), «Свобода совести и обеспечение межрелигиозного мира» (2001), «Основы религиоведческой экспертизы» (2002), «Религия, политика и права человека» (2002) и другие. Издаваемый с 1997 г. Институтом религии и права информационно-аналитический журнал «Религия и право» является единственным в стране научным и одновременно правозащитным изданием в области государственно-конфессиональных отношений. В 2002 г. он был отмечен специальным дипломом Уполномоченного по правам человека в РФ, а Высшая аттестационная комиссия при Министерстве образования в том же году рекомендовала его как отвечающего высоким научным критериям для публикаций научных статей соискателям ученой степени кандидата и доктора наук. В числе подписчиков и получателей журнала не только отечественные, но и зарубежные организации. Цель всех названных изданий — повышение уровня религиоведческой культуры читателей, формирование у них толерантного правового мышления, привитие навыков грамотного применения на практике действующего законодательства о свободе совести и вероисповедания. С 1999 г. во многих российских духовных образовательных учебных заведениях для студентов и слушателей читается учебный курс «Религия и право», разработанный сотрудниками Славянского правового центра и Института религии и права. Особенностью Славянского правового центра является его специализация на защите прав граждан и религиозных объединений в судах различных юрисдикций — от мирового до Европейского Суда по правам человека. Практика последних лет показывает, что приоритетным направлением в деятельности правозащитных организаций упомянутой специализации в ближайшем будущем будет по-прежнему просветительская деятельность — как правовая, так и религиоведческая, а также, несомненно, защита конституционных прав и свобод граждан как судебными, так и внесудебными методами.

[1] Алексис де Токвиль. О роли объединений в общественной жизни американцев / Демократия в Америке. — М., 1992. — С. 381.

[2] Там же. — С. 379.

[3] Смирнов А.О. Развитие правозащитного движения в России. Полемические заметки // Правозащитник. — 2001. — №1. — С. 47.

[4] К числу подобных организаций следует, прежде всего, отнести Евразийское отделение Международной ассоциации религиозной свободы, Славянский правовой центр (СПЦ), Институт религии и права (ИРП), созданные соответственно в 1992 и 1993 гг. (СПЦ ранее назывался Христианским юридическим центром). За последние годы ими организованы более десятка научно-практических конференций и семинаров по актуальным проблемам реализации свободы совести и деятельности религиозных объединений, прочитаны сотни лекций, выпущены десятки наименований популярных изданий, раскрывающих требования Конституции РФ и международных актов в данной сфере.

[5] На момент публикации материала информации о комментарии Правительства РФ не было, возможно, Правительство РФ запросило предоставление отсрочки для ответа (в подобных случаях предусматривается право на увеличение срока, в который правительство страны должно прокомментировать ситуацию).