Главная ?> Геополитика ?> Новый мировой порядок ?> В чеченском плену ?> Три варианта большого взрыва
Версия для печати

Три варианта большого взрыва

Продолжит ли в ближайшие годы кремлевская администрация использование чеченского конфликта, террора в качестве политического инструмента для ужесточения контроля над обществом? Возможно, такие попытки будут иметь место, однако вряд ли они окажутся столь систематическими, как прежде. Во-первых, население перестало верить власти, которая назойливо связывает ужесточение своей политики ссылками на чеченскую войну и террор. Во-вторых, Кремль, похоже, вообще перестает оправдывать свои непопулярные действия

Материал был подготовлен до уничтожения в Чечне Аслана Масхадова. Тем не менее автор считает, что после этого ситуация на Северном Кавказе в целом кардинально не изменится.

Классический способ создания краткосрочных сценариев подразумевает три варианта — худший, лучший и, так сказать, средний. Два первых носят скорее формальный характер, ибо ни апокалипсический, ни идеальный вариант всерьез не принимается. Скорее они отражают необходимость дипломатичного оптимизма или ощущение кошмара по поводу будущего объекта анализа. Поэтому в предлагаемых читателю заметках мы попытаемся обсудить наиболее вероятный сценарий, разумеется, с учетом возможных отклонений. Срок прогноза ограничен выборами 2008 г., иными словами, вторым сроком президентства Владимира Путина. Предсказывать будущее далее 2008 г. проще и безответственнее. Зато на более короткий срок — интереснее. Поэтому здесь вы не обнаружите банальных рассуждений о глобальных процессах, о грядущих геополитических, демографических и т.п. катастрофах. Нет и глубокомысленных спекуляций о глубоких исторических закономерностях. Автор подставляется, потому что через три года будет очень просто доказать ошибочность его суждений. Но кто не рискует…

При подготовке сценария мы опирались на два обстоятельства: первое — общая политика российского руководства; второе — определяющие нынешнюю обстановку тенденции.

Общая политика Кремля позволяет предположить дальнейшее усиление авторитаристской тенденции, стремление к еще более жесткому подчинению региональных элит, подавление очагов недовольства. Такой курс свидетельствует не столько о силе, сколько о слабости центральной власти, ее неспособности контролировать общество только конституционным путем, не прибегая к прямым и косвенным нарушениям ею же принятых законов. Власть неспособна достичь стабильности на Северном Кавказе, не в силах эффективно противостоять базирующимся там террористам.

Политика центра экстраполируется на ситуацию в регионе, формируя и оказывая влияние на местные тенденции, которые, в свою очередь, развиваясь уже в соответствии с собственной логикой, обусловливают принятие политических решений в Москве. Получается некий порочный круг. Классический пример — чеченский конфликт, который фактически был инициирован центром, а впоследствии стал давить на всю политику (в том числе внешнюю) Кремля.

Итак, в каком направлении, вероятнее всего, будут развиваться нынешние тенденции, определяющие ситуацию на Северном Кавказе?

1. В экономике ощутимых изменений не произойдет. Северный Кавказ останется дотационным регионом с низким уровнем жизни. Рост инфляции будет ощущаться здесь более заметно, чем в остальной России, возрастет безработица.

Будет нарастать миграция среди молодых мужчин. А следовательно, увеличится объем денежных средств, поступающих на Северный Кавказ из других регионов. (В каком-то смысле это напоминает ситуацию с гастарбайтерами из Азербайджана, Грузии, Молдавии, сумма поступлений от которых из России превышает местные национальные бюджеты.)

2. В самой России продолжится консолидация групп интересов на основе этнической принадлежности, в которые будут рекрутироваться все новые выходцы с Северного Кавказа. Это будет способствовать росту напряженности в межнациональных отношениях.

3. Экономические трудности, безработица, «приватизация экономики» правящими семьями, коррупция будут поддерживать политическую напряженность. Тому же способствует непопулярность, слабость местных элит, правление которых обеспечивается почти исключительно поддержкой Москвы. Конфликты в Ингушетии, Северной Осетии, Карачаево-Черкесии, напряженная ситуация в Кабардино-Балкарии свидетельствуют о необратимости падения престижа местной власти.

Несмотря на личные связи северокавказских президентов в кремлевской администрации, большинству ее ставленников, не способных выполнять возложенные на них обязанности, придется расстаться со своими креслами. После ухода нынешних президентов неизбежен передел собственности, который будет сопровождаться разного рода эксцессами (наподобие того, что мы наблюдали осенью 2004 г. в Карачаево-Черкесии).

4. После июньских событий в Назрани, сентябрьских — в Беслане и Черкесске, в условиях непрекращающейся войны в Чечне необычайную остроту приобрел вопрос о вероятности на Северном Кавказе «большого общего взрыва». Политики, эксперты и журналисты очень редко разъясняют, какой смысл они вкладывают в это понятие.

На наш взгляд, здесь необходимо внести некоторые уточнения. Существует три варианта «большого взрыва». Первый — взрыв, спровоцированный чеченским конфликтом, некой широкомасштабной операцией (по типу той, что была организована в 1999 г. в Дагестане), которая получит поддержку прежде всего со стороны местных исламских радикалов. Второй вариант — кризис в одной из республик, его последующее силовое подавление, что вызовет цепную реакцию у соседей. Третий — спонтанное или почти спонтанное возникновение сразу нескольких конфликтных ситуаций, взаимодействующих по принципу сообщающихся сосудов.

Более вероятными представляются два последних варианта. Каждый из них делает северокавказский регион практически неуправляемым, приводит к общей дестабилизации на юге России.

5. Такой ход развития событий является оптимальным для исламских радикалов, которые способны действовать как автономно, так и в составе любой конфликтующей стороны, оказывая ей свою поддержку (которая, скорее всего, с благодарностью будет принята, поскольку ислам уже давно используется на Северном Кавказе как идеология протеста).

Ваххабизм останется в качестве политического фактора.

6. В равной степени не удастся избавиться и от терроризма, который будет по-прежнему интерпретироваться его участниками как исламский джихад. Причины террора останутся внутренними — в первую очередь чеченская война, обращение к религиозному экстремизму как крайней форме социального протеста, использование террора в качестве инструмента в борьбе между кланами, а также мести правоохранительным органам.

В то же время нельзя не учитывать того, что в сознании северокавказских ваххабитов утверждается вера, что их борьба есть составная часть «мирового джихада» против Запада, частью которого является Россия. Такого рода самоидентификация, скорее всего, будет развиваться и впредь. Тому способствует и ставшее уже регулярным взаимодействие северокавказских исламистов с их единомышленниками на Ближнем Востоке.

Думается, в ближайшие годы возможно появление выходцев с Северного Кавказа в кризисных точках мусульманского мира.

7. Продолжит ли в ближайшие годы кремлевская администрация использование чеченского конфликта, террора в качестве политического инструмента для ужесточения контроля над обществом? Возможно, такие попытки будут иметь место, однако вряд ли они окажутся столь систематическими, как прежде. Во-первых, население перестало верить власти, которая назойливо связывает ужесточение своей политики ссылками на чеченскую войну и террор. Во-вторых, Кремль, похоже, вообще перестает оправдывать свои непопулярные действия. Наконец, в-третьих, периодически ссылаясь на чеченскую войну и терроризм как угрозу государству и обществу, он расписывается в собственной беспомощности, в неспособности решить, по его же собственному мнению, едва ли не самую главную проблему безопасности.

8. С учетом возможности «большого взрыва» путинской администрации придется прилагать куда больше усилий для оптимизации положения в регионе. Во всяком случае, официальной реакции ad hoc на происходящее здесь уже недостаточно. Нужна реальная, эффективная программа, комплекс взаимосвязанных мер, принимать которые необходимо уже сегодня.

На Северном Кавказе явно востребован «сильный человек», способный в критической ситуации действовать самостоятельно, без оглядки всякий раз на многочисленные кремлевские кабинеты.

Способен ли быть «сильным человеком» Дмитрий Козак? Скорее всего, да. Во всяком случае, по ряду причин и судя по некоторым его первым шагам он более других готов к выполнению выпавшей ему роли. Путин должен сохранить своего полпреда хотя бы потому, что частая смена наместников окончательно дискредитирует центр в глазах кавказцев.

9. Создание в ближайшие годы «Горской республики» (а также слияние Чечни и Ингушетии) невозможно. Подготовка к реализации этой (авантюрной, с моей точки зрения) идеи требует длительной подготовки. Ни средств, ни политического интеллекта для решения такой задачи у администрации нет. Спонтанное же решение этого вопроса может обрушить ситуацию и стать еще одной причиной «большого взрыва».

Заключение будет кратким. Ничего неожиданного на Северном Кавказе не произойдет. События будут крутиться вокруг сложившихся осей. А вероятный «общий большой взрыв» может быть преподнесен официальной пропагандой как сущее недоразумение, случившееся, разумеется, по причине происков врагов.

 

Источник: "Политический журнал", 21 марта 2005 г.

Актуальная репликаО Русском АрхипелагеПоискКарта сайтаПроектыИзданияАвторыГлоссарийСобытия сайта
Developed by Yar Kravtsov Copyright © 2016 Русский архипелаг. Все права защищены.