Главная ?> Авторы ?> Бачинин -> Евангельское возрождение в императорском Петербурге
Версия для печати

Евангельское возрождение в императорском Петербурге

Ф. М. Достоевский о феномене лорда Редстока

Время приездов в Петербург евангельского проповедника лорда Г. Редстока, т. е. 1870-е гг., были годами оживленных дискуссий о характере того духовного резонанса, который был вызван его деятельностью. Один из таких споров разгорелся между Ф. М. Достоевским и Ю. Д. Засецкой.

Юлия Денисовна Засецкая (1835 — 1882) была дочерью героя Отечественной войны 1812 г., легендарного гусара-партизана, известного поэта Дениса Давыдова. Пережив духовное возрождение, она много сил отдавала переводам книг протестантских проповедников, активно участвовала в различных благотворительных акциях. Именно она в 1873 г. основала первый в Петербурге ночлежный дом. После знакомства с Редстоком, она вошла в круг наиболее ревностных приверженцев того дела, которому посвятил себя «лорд-апостол».

Жена Ф. М. Достоевского, Анна Григорьевна, писала в своих воспоминаниях о том, что Федор Михайлович получил от Засецкой приглашение осмотреть открытое ею прибежище для бездомных. При этом она характеризовала Засецкую как «редстокистку», которую ее муж весьма ценил, почитая за умную, добрую и милую женщину, и с которой постоянно вел горячие, хотя и дружеские, споры по поводу ее религиозных убеждений.

В феврале 1874 г. Достоевский провел вечер в доме Засецкой, где Редсток выступал с проповедью. Об этом свидетельствует жена писателя: «Ю. Д. Засецкая была редстокистка, и Федор Михайлович, по ее приглашению, несколько раз присутствовал при духовных беседах лорда Редстока и других выдающихся проповедников его учения» (Достоевская А. Г. Воспоминания. М., 1987. С. 278).

Здесь необходимо уточнить и подчеркнуть: Редсток проповедовал не свое учение. У него не было своих, самостоятельных идей. Его беседы и проповеди носила общий евангелизационный характер. Их смысл был сосредоточен на особой миссии Христа, пролившего Свою святую кровь за человеческие грехи и ставшего для каждого покаявшегося грешника прямым, без посредников, ходатаем перед Богом-Отцом.

Следующее посещение Достоевским проповеди Редстока у Засецкой состоялось в 1876 г. во время второго приезда «лорда-апостола» в Петербург.

Суть тех споров между Достоевским и Засецкой, о которых упоминала жена писателя, передал Н. С. Лесков в своих заметках «О куфельном мужике…», когда их участников уже не было в живых: «Ф. М. Достоевский зашел раз сумерками к недавно умершей в Париже Юлии Денисовне Засецкой, урожденной Давыдовой, дочери известного партизана Дениса Давыдова. Федор Михайлович застал хозяйку за выборками каких-то мест из сочинений Джона Буниана и начал дружески укорять ее за протестантизм и наставлять в православии. Юлия Денисовна была заведомая протестантка, и одна из всех лиц известного великосветского религиозного кружка не скрывала, что она с православием покончила и присоединилась к лютеранству. [В данном случае Н. С. Лесков не точен: Засецкая не была лютеранкой. Писатель совершает распространенную в прошлом среди православных россиян ошибку сведения протестантизма к одной лишь из его форм, наиболее известной в Петербурге, — лютеранству. — В. Б.] Это у нас для русских не дозволено и составляет наказуемое преступление, а потому признание в таком поступке требует известного мужества. Достоевский говорил, что он именно «уважает» в этой даме «ее мужество и ее искренность», но самый факт уклонения от православия в чужую веру его огорчал. Он говорил то, что говорят и многие другие, то есть что православие есть вера самая истинная и самая лучшая и что, не исповедуя православия, «нельзя быть русским». Засецкая, разумеется, держалась совсем других мнений и по характеру своему, поразительно напоминавшему характер отца ее, «пылкого Дениса», была как нельзя более русская. В ней были и русские привычки и русский нрав, и притом в ней жило такое живое сострадание к бедствиям чернорабочего народа, что она готова была помочь каждому и много помогала… Словом, она была добрая и хорошо воспитанная женщина и даже набожная христианка, но только не православная. И переход из православия в протестантизм она сделал, как Достоевский правильно понимал, потому, что была искренна и не могла сносить в себе никакой фальши… Споры у них бывали жаркие и ожесточенные. Достоевский из них ни разу не выходил победителем. В его боевом арсенале немножко недоставало оружия. Засецкая превосходно знала Библию, и ей были знакомы многие лучшие библейские исследования английских и немецких теологов. Достоевский же знал Священное Писание далеко не в такой степени, а исследованиями его пренебрегал и в религиозных беседах обнаруживал более страстности, чем сведущности… Тою зимою, о которой я вспоминаю, в Петербург ожидался Редсток, и Ф. М. Достоевский по этому случаю имел большое попечение о душе Засецкой. Он пробовал в это время остановить ее религиозное своенравие и «воцерковить» ее. С этой целью он налегал на нее гораздо потверже и старался беседовать с нею наедине, чтобы при ней не было ее великосветских друзей, от которых (ему казалось) она имела поддержку в своих антипатиях ко всему русскому. Он заходил к ней ранним вечером, когда еще великосветские люди друг к другу не ездят. Но и тут дело не удавалось: иногда им мешали, да и Засецкая не воцерковлялась и все твердила, что она не понимает, почему русский человек всех лучше, а вера его всех истиннее? Никак не понимала… и Достоевский этого ее недостатка не исправил» (Лесков Н. С. О куфельном мужике и проч.: Заметки по поводу некоторых отзывов о Л. Толстом // Он же. Зеркало жизни. СПб., 1999. С. 570 — 572).

Достоевского не мог не заинтересовать феномен лорда Редстока. Размышляя над ним, он отмечал удивительный, на его взгляд, парадокс, связанный с противоречием между незначительностью наблюдаемой им причины и масштабностью порождаемых ею следствий. «Мне, — пишет он, — случилось его тогда слышать в одной "зале", на проповеди, и, помню, я не нашел в нем ничего особенного: он говорил ни особенно умно, ни особенно скучно. А между тем он делает чудеса над сердцами людей; к нему льнут; многие поражены: ищут бедных, чтоб поскорей облагодетельствовать их, и почти хотят раздать свое имение… Он производит чрезвычайные обращения и возбуждает в сердцах последователей великодушные чувства. Впрочем, так и должно быть: если он в самом деле искренен и проповедует новую веру, то, конечно, и одержим всем духом и жаром (Достоевский Ф. М. Полн. собр. соч. в 30 т. Т. 22. Л., 1981 . С. 99).

Этот парадокс, перед которым терялся человеческий разум, был связан с тем, что лорд Редсток проповедовал, как уже говорилось выше, не какие-то свои, личные идеи. Его последователи были убеждены, что им двигал Святой Дух, который и производил на людей такое сильное воздействие.

Достоевский, однако, не был склонен, подобно поклонникам Редстока, ограничиваться одними дифирамбами в его адрес. Будучи православным верующим, он с готовностью выпустил несколько критических стрел в адрес заезжего протестанта: «Впрочем, это может быть только у нас в России; за границей же он кажется не так заметен. Впрочем, трудно сказать, чтоб вся сила его обаяния заключалась лишь в том, что он лорд и человек независимый и что проповедует он, так сказать, веру "чистую", барскую. Правда, все эти проповедники-сектанты всегда уничтожают, если б даже и не хотели того, данный церковью образ веры и дают свой собственный» (Достоевский Ф. М. Полн. собр. соч. в 30 т. Т. 22. Л., 1981. С. 98).

Другая филиппика Достоевского была обращена в адрес как личности Редстока, так и его вероучительной позиции, которая отвергала внешнюю обрядность, храмовый антураж и обязательность присутствия священников: «Я его слышал, он не очень-то красноречив, делает довольно грубые ошибки и довольно плохо знает сердце человеческое (именно в тем веры и добрых дел). Это господин, который объявляет, что несет нам «драгоценную жидкость»; но в то же время настаивает, что ее надо нести без стакана и, уж конечно, желал бы стакан разбить. Формы он отвергает, даже молитвы сам сочиняет» (Ф. М. Достоевский. Полн. собр. соч. в 30 т. Т. 30, ч. II. Л., 1988. С. 23).

В «Дневнике писателя» за 1976 г. Достоевский помещает отдельный очерк под названием «Лорд Редсток». В нем писатель признает явный успех проповедей Редстока и пытается объяснить его причины. Он пишет: «Настоящий успех лорда Редстока зиждется единственно лишь на «обособлении нашем», на оторванности нашей от почвы, от нации. Оказывается, что мы, то есть интеллигентные слои нашего общества, — теперь какой-то уж совсем чужой народик, очень маленький, очень ничтожненький, но имеющий, однако, уже свои привычки и свои предрассудки, которые и принимаются за своеобразность, и вот, оказывается, теперь да же и с желанием своей собственной веры» (Достоевский Ф. М. Полн. собр. соч. в 30 т. Т. 22. Л., 1981 . С. 98).

Данное объяснение нельзя считать удовлетворительным, поскольку в нем указывается только одна, да и то отрицательная причина распространения протестантских идей в православной стране. По мнению Достоевского все дело состоит лишь в том, что интеллигентные слои русского общества слишком уж возжелали иметь какую-то свою, особую, «барскую», «чистую» веру, не такую, как у простого народа. Но этот аргумент не может быть принят всерьез в силу того, что дальнейшие события в Петербурге и России в целом опрокинут и развеют его полностью. Вслед за аристократами на путь евангелизма начнут вступать многие тысячи простых русских людей — горожан, мастеровых, крестьян.

Однако, Достоевский не ограничивается формулировкой указанной причины. В его записях встречается ссылка на еще одну причину: «И мужики-штундисты и ученицы л Редстока, в отпадении своем от православия, действовали по совершенно одинаковой причине, то есть вследствие полнейшего невежества в учении об истинах нашей родной православной церкви. «Мрак невежества» с обеих сторон был совершенно один и тот же» (30, II, 22).

Следует признать, что в этом суждении гораздо больше основательности, чем в прежнем. Но и в нем присутствует оценочный дефект, поскольку ответственность за отход от православия полностью возлагается на тех, кто «отпал» от него. И эта же ответственность совершенно снимается с православной Церкви, которой явно не доставало каких-то важных качеств, чтобы удерживать всех чад в своем лоне.

Достоевский называет Редстока представителем «новой секты». Это объясняется тем, что сам писатель стоит на ортодоксальных позициях, заведомо предполагающих, что все протестанты, к каким бы деноминациям они не принадлежали, — это сектанты, отошедшие от истинной православной веры, т. е. заблудшие овцы, достойные глубокого сожаления.

Несмотря на полемические выпады Достоевского в адрес протестантов, следует отдать должное его честному признанию в том, что он допускает присутствие в протестантских идеях важного философского содержания, «чрезвычайно глубоких и сильных мыслей». Он не скрывает, что протестантское учение временами поражает его «силой мысли и порыва».

Однако, Достоевский одновременно признает, что не может похвастать пониманием сути тех идей, которые проповедует Редсток: «Собственно про учение лорда трудно рассказать, в чем оно состоит» (Там же. Т. 22. С. 98). Здесь дело, очевидно, не в том, что содержание евангелизма Редстока не было понятно писателю. Причина такого признания, в котором гораздо больше эмоционального неприятия, чем рассудочного непонимания, коренится в том, что Достоевский был истинным православным христианином. Он верил по-настоящему, и внутри него, в его душе, в его духе шла интенсивная внутренняя работа. В его глазах православие отвечало критериям необходимости и достаточности. Он сумел принять его в себя и заполнить им внутренне пространство своего «я». И его собственное, выстраданное понимание православия не было «слабым и ничтожным». Иное дело — те петербургские аристократы, которые до этого жили в состояния полуверия-полуневерия. Успевшие внутренне отдалиться от христианства в его православной версии, они вдруг, через проповеди лорда Редстока, увидели его в совершенно ином свете. И оно пронзило их остывшие сердца. Неожиданно для них самих Христос вошел в них. Протестант Редсток совершил то, чего не смогли сделать православные священники. Поэтому великосветские сознательные и бессознательные богоискатели с сердечной радостью встали на путь протестантизма.

Актуальная репликаО Русском АрхипелагеПоискКарта сайтаПроектыИзданияАвторыГлоссарийСобытия сайта
Developed by Yar Kravtsov Copyright © 2020 Русский архипелаг. Все права защищены.